сами, Матик: если в деревне живет десять человек и у одного из них есть ружье, то кого следует подозревать в случае выстрела в голову местному кожемяке? Истинные адепты Старых Искусств это, скажу я вам, не такие люди, о которых знает каждая собака. Нет, опасность, в первую очередь, исходит от дурака, возжелавшего убить колдовством соседа из мелочной злости по поводу земельного надела, но при этом не умеющего просчитать даже базовый астро-вектор. В итоге сосед жив-здоров, зато половину деревни разрывает в клочья выкопавшийся из домовины прадедушка горе-колдуна. Вы видели когда-нибудь мертвеца-реаниманта? Поверьте, это зрелище может лишить сна на многие недели.

- И тогда появляетесь вы и…

- Нет, – Фигаро покачал головой, – ничего подобного. Моя задача – найти виновного, а не бежать его потом арестовывать, размахивая револьвером. Для этого есть местные власти. Хотя, конечно, бывает по-разному. Знаете, Матик, когда вы едете поговорить с подозреваемой – бабушкой-швеей лет семидесяти, а потом прячетесь под столом от летающих ножниц, спиц, а то и от жидкого огня, начинаешь, поневоле, задумываться: а не пора ли, наконец, заняться разведением кроликов?

- Кролики это мясо.

- Что?.. А, ну да. У моего деда была кроличья ферма в пригороде. Когда я поступал в университет, он не возражал, но сказал: «Фигаро, зую даю – ты не раз и не два захочешь вернуться к семейному делу. Но будет поздно». Так оно, в общем, и вышло.

- Ладно! – Матик хлопнул в ладоши. Перед ним, словно из-под земли, возник половой с полотенцем через руку и подобострастно вытянул шею, заглядывая голове через плечо. Голова бросил ему монету и отправил за пивом.

- Ладно! – повторил Матик. – Традиции гостеприимства соблюдены, пора переходить к делу. Скажу сразу: на этот раз вам не придется лазать по канализации за диким крысолаком и стрелять в почтенных алхимиков из рогатки. Все куда проще.

- Угу. Этот «почтенный алхимик» едва меня не пришиб. И все ради того, чтобы выяснить, что привидение он вывел для театральной постановки и оно, к тому же, боится темноты и кошек. И кто в итоге оказался самый большой идиот?

- Ну-у-у… – Матик покраснел до самой макушки, – Мы отправили в Департамент извинения и объяснили, что Вы здесь совершенно ни причем.

- Да-да. После того, как мне объявили выговор с занесением, а карикатура на меня появилась в «Паровом Вестнике». Та, где я в сутане и с рогаткой гоняю по сцене призрак отца Гамлета. Это было не слишком-то приятно, скажу я Вам.

- Ну-ну. Кто старое помянет, тому глаз вон, – голова примирительно развел руками. – Все мы смертны, все мы склонны ошибаться. Но я могу Вас уверить, что в этот раз все будет просто. Труп на леднике, подозреваемая… хм… подозреваемый в камере, свидетели опрошены, общая картина ясна. От Вас требуется только освидетельствование и подпись, чтобы закрыть это дело. Через пару дней сядете на поезд и отбудете восвояси.

- Стоп! – Фигаро хлопнул ладонью по столу. – Карты на стол! Матик, Вы умасливаете мне уши, но так и не объяснили подлинную причину всей этой свистопляски. Вызвали бы любого следователя по обычным каналам и дело в шляпе. Но нет – Вы затребовали меня, Вы влезли в долги перед Вашими «друзьями» в Департаменте, Вы пригласили меня на эту встречу и уже полчаса ходите вокруг да около с таким видом, словно у Вас еж в штанах. В чем дело?

Матик вздохнул. Посмотрел на закопченный потолок, через витражные панели которого сочился мутный осенний свет. Щелкнул масляной зажигалкой, затянулся, выпустил колечко дыма. Указал на дым пальцем, что-то прошептал: дым свился в маленькую фигурку восточной танцовщицы. Танцовщица покачала бедрами, послала Фигаро воздушный поцелуй, и растаяла без следа. Матик заговорил:

- Фигаро, я знаю Вас уже очень давно. Знаю слухи, которые ходят о Вас в Департаменте. Наслышан о Вашей репутации. Я знаю, что Вы абсолютный профан в политике, но дока в том, что касается Вашей работы. И, что самое главное, я Вам доверяю. Мне очень важно, чтобы это дело было закрыто без лишней огласки. Причину, я думаю, Вы вскоре поймете. И самое главное: я хочу, чтобы Вы попытались снять с подозреваемой все обвинения.

Фигаро поднял на Матика взгляд, став на мгновение похожим на старую, умудренную жизнью корову. Голова заметил, что глаза у следователя воспалены и слезятся – было видно, что тот вырос и привык жить в местности, где воздух гораздо чище.

- Матик, человек умер. Не имеет значения, кем была Ваша подружка и с кем она знакома в Департаменте или Министерствах. Тут не поможет даже взятка: колдунов решившихся на убийство банально боятся. В этих вопросах закон прозрачен, как стакан самогонки: если она совершила преступление и использовала при этом ворожбу – отправится на виселицу.

- Да, я знаю, – голова задумчиво повертел перед собой тонкую серебряную вилку с замысловатым вензелем. – Скажите, Фигаро, а Вам когда-нибудь приходилось убивать человека… таким образом? Вам же можно, у Вас лицензия.

Фигаро помолчал. Почесал затылок. Плюнул, допил пиво и махнул рукой:

- Черт с Вами, Матик. Посмотрим на Вашу подозреваемую. Но – завтра. Сегодня я устал с дороги и уже наглотался вашего замечательного воздуха со свинцовой сажей. Поэтому велите подать фаэтон. Да, и заплатите за еду, а то я малость поиздержался.

Следователю снилась чушь.

Сперва ему привиделось, что он опять едет на телеге в Нижний Тудым. Рядом с ним сидел Куш с бутылкой бормотухи и господин Матик, размахивающий вареным раком. Потом откуда-то появилась каурая лошадь в парике с буклями, села рядом с Матиком, заржала и сказала: «Фигаро, я знаю Вас очень давно! В Департаменте я знаю вообще всех!» Фигаро попытался возразить, что он не имел чести водить знакомство с лошадьми, тем более занимающими должности в Департаменте Других Дел, но тут лошадь превратилась в огромную зеленую муху, зажужжала и улетела, прихватив с собой Матика.

Следователь вздрогнул и проснулся.

За окном уже рассвело. Где-то орал петух, на первом этаже звенели ведра. В сенях матерился Хорж, на кухне грохотала посуда. Под двери мансарды просачивался божественный аромат жаренного с луком мяса и ошеломляющий дух горячих пирожков с капустой – только что из духовки.

Мансарда была здоровенная. Кроме кровати, в которой нежился Фигаро, здесь имелось два платяных шкафа, комод, медный умывальник и письменный стол, на который предупредительная хозяйка госпожа Марта поставила вчера