С. Гуреев ВТОРАЯ РОТА

Глава 1

Дембеля уходили на гражданку. Весеннее солнце весело поблёскивало в галунах, которыми они увешали свои пэша, сверкало начищенной латунью лычек и гуталином надраенных до лакированной глади сапог.

Фомин, Прохоров, Евсеев, Кондратенко, Звягин теперь снова стали гражданскими: только что в строевой им были поставлены штампы и выданы предписания об увольнении в запас.

А мимо по плацу проходила родная вторая рота. Ещё вчера они, как и положено, шли в конце этого строя, подбадривая «молодёжь», а теперь их места заняты «черпаками» — круговорот жизни, здесь уже ничего не сделаешь.

Строй роты ведёт рядовой Медведев. Ему, скорее всего, быть сержантом.

— Рота! Смирно! — командует он, когда строй проходит мимо дембелей.

— До свидания, товарищи солдаты! — басит Прохоров.

— До свидания, товарищи дембеля! — отвечает рота.

— Сейчас заплачу, мужики, эх, блин, два года в сапогах! — канючит Фомин.

— Да ладно тебе, Фома, — говорит рассудительный Кондратенко, — сейчас за ворота выйдем, и всё! Забудем всё это на хрен!

— Хрен забудете! — послышался из-за спины голос старшины роты — старшего прапорщика Шматко.

Он подошёл к дембелям и, хитро прищурившись, с видом матёрого служаки, вполголоса пояснил:

— Поверьте, мужики, армия вам ещё полгода сниться будет. И это как минимум! Так что рановато расслабляетесь…

Из штаба вышел ротный — капитан Зубов. Он раздал дембелям предписания, которые забирал из строевой. Настало время прощания.

Все по очереди обнялись, Зубов и Шматко по очереди попытались сказать напутственную речь, но скатывались в банальности: мол, не забывайте, мужики, пишите, если что, и так далее…

После того как они высказались, Фомин, слегка замявшись, протянул Зубову полиэтиленовый пакет. В нём явно была бутылка, о содержании которой догадаться очень несложно.

— Товарищ капитан, товарищ старший прапорщик, — сказал Фомин, — мы вот вам тут презент собрали, так сказать… Вы сегодня вечером по пять капель за нас, так сказать, за дембель, и всё такое.

Зубов заглянул в пакет и довольно хмыкнул:

— Хороший коньяк. Спасибо, ребята. Обещаю, может, не сегодня, но по пять капель за вас — обязательно! Ну, а теперь, счастливо вам!

Капитан и прапорщик проводили дембелей взглядом, а из штаба вышел полковник Бородин и остановился у них за спиной.

— Ну что, попрощались? — спросил полковник.

Зубов и Шматко развернулись, вскинув руки к фуражкам.

— Товарищ полковник, капитан Зубов и старший прапорщик… — начал ротный, но Бородин жестом остановил его.

— Да ладно, ладно, не надо этого… Я в окно всё видел. — Он посмотрел вслед дембелям, которые уже выходили из ворот КПП. — Хорошие солдаты…

— Так точно, хорошие, — вздохнул Шматко.

— А что в пакете? — спросил Бородин.

— Так это подарок от дембелей, — смутился Зубов. — Так сказать, по пять капель, товарищ полковник…

— Не понял, — нахмурился Бородин.

— Ну, чтобы мы с вами, за них, так сказать, — пояснил Шматко, — по пять капель, коньячок вот…

Прапорщик взял пакет из рук замешкавшегося Зубова и протянул его полковнику.

— По пять капель я, конечно, не против, — кивнул командир части, — тем более за таких солдат. Но это дело отложим на пока, вот привезёте пополнение, тогда и отметим…

— А когда ехать, товарищ полковник? — спросил Зубов.

— Сегодня после ужина и выезжайте, — сказал полковник, посмотрев на часы. — Автобус отремонтирован, так что всё в порядке. А купцы вы у нас знатные — товара гнилого не привезёте…

— Ну, это как повезёт, — пожал плечами Зубов, — как выпадет…

— Постарайтесь, — строго сказал Бородин. — На пункт вы должны прибыть рано утром, чтобы осмотреться, отобрать лучших. Ну а вернётесь, тогда не только по пять, но и по шесть капель можно будет…

А тем временем на кухне, среди кастрюль и котлов, повар Сухачёв сдавал дела новому повару рядовому Вакутагину.

— Короче, тут делов немного, — сказал Сухачёв, доставая с полки толстую поваренную книгу, — работа не пыльная, но жирная… раскладку смотришь по меню. — Сухачёв достал из книги листочек и показал его Вакутагину. — Тут, значит. Смотришь, какой день недели, а тут — что готовить. Элементарно. Сегодня у нас что? Среда… Смотрим. Так, ужин…

Жареная рыба с пюре! Всё…

— Ясно, — кивнул сообразительный Вакутагин.

— А вот это, — Сухачёв пощёлкал ногтем по обложке книги, — это твоя Библия, или Коран… Что там у вас?

— У нашего Бога книжки нет!

— Понятно, — кивнул Сухачёв, — теперь будет! Тут, короче, все рецепты. Сколько чего брать, сколько минут варить, и всё такое прочее…

— А чего тут везде по две цифры написано? — спросил Вакутагин, тыча пальцем в открытую страницу.

— А ты сечёшь, как я посмотрю, Вакутагин, — одобрительно заметил Сухачёв, — шаришь, боец. Короче, то, что печатными буквами, — это сколько ты на складе берёшь… А то, что карандашом вписано рядышком, — это сколько в котёл кладёшь.

— А то, что остаётся…

— Молодец! Рубишь фишку! — Круглое лицо Сухачёва засветилось сытой улыбкой. — Только много не бери, понял? Кулинария — это чувство меры! Все цифры в этой книге проверены поколениями.

Сваришь больше — солдат разбалуешь, а меньше — залетишь. Главное — баланс соблюдать…

— А что останется — на склад сдавать обратно? — спросил Вакутагин.

— Ты чего, охренел? — Сухачёва передёрнуло. — Не врубаешься, что ли, о чём я тебе здесь толкую?! Смотри, — повар водрузил на стол ведро картошки, — это — ведро картошки. По курсу равняется трём банкам тушёнки. Хочешь — картошку ешь, хочешь — у завсклада меняй на тушёнку. Кстати, у Данилыча на складе не только тушёнка имеется…

— Я столько тушёнки не съем, — сказал Вакутагин.

Сухачёв посмотрел на него как на дебила, а потом сорвал с себя поварской колпак и махнул рукой.

— Слушай, а это точно, что тебя сюда назначили? — спросил он.

— Точно.

— М-да… — только и сказал Сухачёв, но потом успокоился. В конце концов, это уже не его забота, через три часа его здесь уже не будет.

Дембель неизбежен…

Перед отъездом за молодым пополнением капитан Зубов построил свою поредевшую роту и назначил старшим в своё и прапорщика отсутствие рядового Гунько — одного из перспективных кандидатов на сержантские «сопли».

Потом Зубов и Шматко загрузились в автобус, который подогнал к казарме Медведев. Именно его капитан выбрал в качестве водилы: боец был исполнительным, умным, сообразительным и совершенно не тормозил, что большая редкость в последнее время.

Зубов и Шматко