наместника Св. Петра он принял титул наместника Христа1. Это заявление не ограничилось словами. Когда Педро II Арагонский короновался в Риме в 1204 году, он принес Папе оммаж, как вассал и данник Св. Петра2. Этот Папа наложил интердикт на Францию и Англию, заставив короля Франции помириться со своей женой, отлучил от Церкви английского короля и передал его королевство сыну французского монарха3. После того как он добился повиновения Иоанна, который уступил свою корону папскому легату, тот получил ее назад, но уже как вассал Папы4. Затем Папа направил свой курс против баронов и запретил Филиппу Французскому позволять своему сыну досаждать королю Англии5. Возможно, все тот же Папа, чей властный голос достиг даже удаленных уголков Европы, сумел найти время и записать гимны: «Снизойди, Святой Дух, снизойди» и «У креста она продолжает стоять»6. Порой действия людей сочетаются весьма причудливым образом.

Вмешательство со стороны Папы в светские дела — характерная черта XIII в. Вселенская Церковь и мировая империя включали в себя одни и те же составляющие, но смотрели на них с совершенно разных позиций. Когда лидеры двух сил пришли к противоречию, Папа использовал против императора все имеющиеся в его арсенале средства, и земные и духовные. Как сюзерен он заявлял свои права на контроль за управлением Англии, как Папа — требовал с нее доходы со своих бенефициев и церковные годовые сборы. С какой стороны ни посмотри, его связь с Англией во время правления Генриха III была очень тесной. В результате яркой чертой его правления стало противостояние папским притязаниям и требованиям. Когда римский первосвященник отлучил от Церкви жителей Лондона в 1215 году, они возмутились: «Сфера светских дел не принадлежит Папе»7. Гроссетест признавал его право на бенифиции, но писал: «Тот, кто будет злоупотреблять этим правом, да будет гореть в геенне огненной»8. Когда Григорий IX низложил в 1239 году Фридриха II и предложил его корону Роберту, младшему брату Людовика IX, последний, будучи человеком благочестивым, ответил: «Откуда у Папы такая гордыня и дерзость, что он таким образом лишает наследства короля, не имеющего ни господина над собой, ни даже равного себе среди христиан, — короля, не осужденного за проступки, в которых его обвиняют»9.

Средневековая мысль стремилась к тому же принципу единства, который наблюдался в религии и политике. Великие мыслители Запада хотели превратить концепцию всеобщего единства во всеобъемлющую систему. Но их построения были основаны в большей степени на метафизических умозаключениях, нежели на наблюдениях за окружающим миром. Еще одной примечательной чертой этого века стали просочившиеся из арабского мира знания, пришедшие с Востока в Европу через Сицилию и Испанию. В то же самое время стали доступными переведенные на латынь труды Аристотеля. Систематизацией и распространением этих новых знаний стала заниматься группа схоластов во главе с двумя выходцами из Англии — Александром Гельским и Робертом Гроссетестом. Именно в их среде были сделаны первые попытки сформировать идеи нового подхода к вопросам бытия. Альберт Великий, известнейший схоласт, преподававший в Кельне и Париже10, был естествоиспытателем в области ботаники11. Поль Витело изучал оптические явления и линзы. Но воистину великим экспериментатором, предвестником современной науки, был Роджер Бэкон, который сблизился в Париже с Петром Марикортским, изобретателем вращающегося компаса с размеченным кругом. Бэкон написал о нем так: «Посредством эксперимента он получил знания о природных явлениях, медицине, химии, словом обо всем, что есть на небе и на земле»12. Будучи молодым человеком, Бэкон осмелился дать Генриху III совет под видом загадки: «Господин король, чего больше всего страшатся моряки, переплывая море?» Король ответил: «Им лучше знать». Тогда Роджер ответил: «Я скажу вам, сир. Скал и камней» (Рirres des Roches)13.Когда Роджер стал старше, он писал о дороговизне инструментов, о подверженности их коррозии и о том, как трудно перевозить их с места на место без повреждений14. Изобретение им черного пороха стало результатом его познаний в области химии; он даже разрабатывал схему летательной машины15. Огромный прогресс в развитии медицины был сделан в Салерно и Болонье.

Еще одна яркая черта данного столетия — последняя вспышка интереса к крестовым походам, всеми способами раздуваемая Папой, который использовал эту ситуацию как способ вытягивания денег, поступавших к нему в обмен на освобождение от принятия клятвы крестоносца16. Четвертый крестовый поход привел к образованию Латинской Империи на месте Константинополя и стал толчком для распространения влияния Венеции в восточном Средиземноморье. Последний глава этого недолговечного государства провел остаток своих дней, скитаясь от одного двора к другому, и как последнее средство найти себе кров распродавал священные реликвии, которые оставались в Константинополе, несмотря на сцены полного разрушения и святотатства, оставленные после его захвата в 1204 году. В 1238 году он посетил Англию в надежде получить помощь от короля. Его радушно встретили, и он вернулся назад с семьюстами марками17. Он продал королю Франции Терновый венец за десять тысяч серебряных марок. Эту святыню ему пришлось оставить, в качестве залога, венецианцам, чтобы получить ссуду. В случае, если бы он не смог выкупить ее назад, она становилась их собственностью18. Поскольку Балдуин был совершенно не способен вернуть долг, Людовик IX сделал это за него, после чего получил Терновый венец в дар. Двое доминиканских монахов отправились за деревянной шкатулкой, опечатанной оттисками дожей и баронов Византийской Империи, содержащей серебряную раку, внутри которой находился золотой сосуд со святыней. Король вместе со своим двором отправился встречать посланников в Труа. Сам монарх, босой и в одной рубашке, пронес священную реликвию по улицам Парижа. До сих пор сохранилась красивая часовня, построенная специально для этого священного сокровища19. Ей позавидовал даже Генрих III во время своего визите в этот город. «Есть в Париже часовня, которую я страстно желаю иметь. Я доставлю ее в Лондон прямо на телеге»20. Но он передумал. Некий тамплиер привез в 1247 году в Лондон изящный хрустальный сосуд, заключавший в себе, как утверждалось, небольшое количество крови Иисуса Христа, пролитой на кресте во имя спасения мира21. Король пригласил знать отправиться вместе с ним к собору Св. Павла 13 октября и, подготовив себя молитвой, ночным бдением и постом из хлеба и воды, пришел в назначенный день к собору, чтобы отнести реликвию в Вестминстерское аббатство. Его сопровождала толпа поющих и