глаза, молодой орк увидел закопченные потолочные балки. «С ума сойти! — Пронеслось у него в голове. — Как это меня угораздило заснуть прямо в зале Совета? И почему так голова кружится?»

Как оказалось в процессе вставания, голова не только кружилась, но и здорово трещала. Так здорово, что хотелось застонать. Но юноша вспомнил, что воину, да еще и посвященному Малинового Мстителя (да будет меч его вечно остер, а карающая длань неимоверно длинна!) не подобает проявлять слабость.

Оглядевшись вокруг внимательнее, орк с удивлением обнаружил, что находится вовсе не в Зале Совета, а в какой-то захудалой придорожной таверне. В довольно сумрачном помещении в два ряда перекашивались старые дощатые столы и такие же табуреты. Посетителей практически не было.

— …!!!

Не поддающиеся расшифровке звуки шли откуда-то снизу. Орк опустил глаза:

— Простите, что вы сказали?

— … к… в….. на!!!

— Простите, что вы сказали?

Говоря это, орк сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть носителя речи.

Носитель оказался гномом лет пятидесяти, облаченным в широкую, когда-то зеленую рубаху, килт и короткие сапоги. Рядом валялся грязный, измятый плащ и непристойного цвета вещмешок. Левый глаз гнома был синим и опухшим, а правый закрывала черная повязка.

— Он сказал, чтоб ты сошел с его бороды. — услужливо подсказал кто-то за спиной.

Обернувшись, юноша увидел человеческое (по всей видимости) существо примерно одного с ним возраста.

— Здравствуйте, — поклонился он, вспомнив о приличиях.

Существо кивнуло:

— Привет, привет. Кстати, я похож на попугая?

— Д… н-н-нет… — Растерянно проговорил молодой орк. — А… а я что, действительно наступил на бороду этого господина?

— Боюсь, что так.

— Простите, пожалуста, я не хотел!

Обладатель бороды не обратил на извинения никакого внимания, — он просто перевернулся на другой бок и захрапел. Чувствуя себя донельзя глупо, орк вновь обернулся к своему собеседнику.

— Простите, а что он имел ввиду, когда произнес все эти «к», «в» и «на»?

Незнакомец слегка смутился:

— Да так, просто разъясняющие предлоги…

— Ну, замечательно! — фыркнул кто-то за спиной юноши.

Хотя говорившего не было видно, орк все-же поклонился туда, откуда шел голос, так как прекрасно знал, что для посвященного Малинового Мстителя (да будет панцирь его вечно малинов, а стрелы вонзаются точно между вторым и третьим ребром врага!) вежливость-высшая добродетель.

— Угу, и тебя туда же. — донесся непонятный ответ из темного угла. Выпить хочешь?

Непонятно почему, орк при этих словах почувствовал, что его сейчас вырвет. Не рискнув открыть рот, он просто изо всех сил замотал головой.

— Ну и компания! — скептически отозвался голос, — То бога какого-то ненормального подсунули, а теперь еще этот…

— Но-но! — нахмурился юноша.

— Бога?!!

Юноша извиняющееся пожал плечами:

— Так получилось… Эй, ты что?! Ну ка быстро встань!! Немедленно!!!

В его голосе послышались истерические нотки. Уловив их, орк судорожно вздохнул и счел за благо повиноваться.

— Ты… это… не надо этого больше, — погрозил пальцем юный бог, приходя в себя. — А то как я с тобой дальше-то общаться буду?

— Так и будешь — с его задницей! — захохотал сидящий в углу.

Бедный орк покраснел до слез, услышав столь непотребное слово, да еще громогласно произнесенное, да еще при боге:

— Как вам не стыдно! — прошептал он.

— Марк, — укоризненно покачал головой божественный юноша, — не хами, а то рассержусь! Лучше приведи в чувство того, на ком ты сидишь.

— Да?! — искренне удивился тот, кого назвали Марком, — Ой, действительно, сижу… на импе. Светик, принеси-ка ведро с водой.

— Вы знаете, как меня зовут? — изумился молодой орк.

— Эй, очнись, мы же вчера пили на брудершафт!

При слове «пили» Светик закатил глаза и сглотнул.

— Н-да, — пробормотал бог. — похоже, здесь понадобится не одно ведро…

— Нет-нет, все в порядке, я сейчас! — заторопился орк и выскочил во двор.

Вернувшись, он обнаружил, что юный бог и Марк (оказавшийся человеком лет пятидесяти в затасканной и местами продранной робе) вытащили на середину грязненького зала таверны два тела. Одно принадлежало гному, которому Светик так неаккуратно оттоптал бороду, а второе — мохнатому импу, вся одежда которого заключалась в черном кожанном мешочке на кончике хвоста.

Молодой орк смутился, но вспомнил, что одними из главных добродетелей Посвященного Малинового Мстителя (пусть очи его вечно сияют, а рога шлема устрашают!) являются терпение и снисходительность к непосвященным. Светик отвел взгляд от нищего духом и сокрушенно вздохнул.

— Знакомьтесь, — бог тоже вздохнул и указал на гнома. — Вот это- Омен по прозвищу Мерзавец, а вот это, — кивок на импа- Матумба Швах.

— Я тоже хочу представиться! — заявил Марк, взял из рук Светика ведро и шедро ухнул на неподвижные фигуры.

Матумба подскочил, словно укушенный, выпучил глаза и судорожно стал захватывать ртом воздух. Омен зарычал и разразился всевозможными «к», «в», «чтоб», «на» и то и дело поминал маму.

— Зачем он требует мою маму? — Светик недоумевающе переводил взгляд с юного бога на Марка. — Или ему нужны ваши?

Порозовевший бог и ухмыляющийся Марк оставили вопрос без ответа.

Гном в конце концов с трудом открыл свой единственный глаз и свирепо уставился на компанию. Имп, явно что-то припоминая, растерянно хлопал длинными ресницами.

— Я — маг Марк, — ткнул себя пальцем в грудь человек. — Он — паладин Светик. А это — бог Мау, который желает нас всех куда- то послать!

— Угу, — кивнул молодой бог и огляделся. — Сейчас еще один подойдет и расскажу.

— А куда идти? — защебетал пришедший в себя имп, отряхиваясь и с любопытством осматривая всех. — А зачем? А почему мы? А кто этот «еще один»? А что нам за это будет? А…

Дверь таверны отворилась, и Матумба застыл с открытым ртом. Единственный глаз гнома чуть не вылез на переносицу. Марк шумно вздохнул. Светик затаил дыхание.

Бог Мау кашлянул и, смущенно улыбаясь, сказал:

— Вот… это… Ллаллайтгло…

— Прпосто Лайт, — поморщилась юная эльфийка, втаскивая за собой перевязь с двумя мечами и небольшой вещмешок. — Если кто-нибудь не выговаривает мое полное имя, то приходится этого «кто-нибудь» убивать, а я сейчас не в форме… Привет, мальчики.

— М-м-м… — раздалось в ответ нестройное мычание.

— Да что с вами, мы же вчера так славно пили все вместе! — закинув мечи за спину, Лайт страдальчески подняла глаза к потолку и осторожно потерла виски. — О, черт, меня все-таки мутит… Это, кажется, был твой день рождения?