Марат Шукдин ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Олег ввел свое отделение в квадрат 5-Б. Поступил сигнал, что боевики обнаружили себя в этом районе — майор приказал проверить, четко поставив задачу: в бой не ввязываться, при обнаружении следов противника отойти и доложить. По прежнему опыту Олег знал, что последует за этим. Боевики держались слишком цепко за каждый клочок земли, поэтому для зачистки таких районов применяли «савушки»: несколько залпов — и все. Постройки опускались к земле, а живые переставали заботиться о пропитании.

Задумываться о правильности данного метода Олегу не хотелось: у него есть приказ и он должен его выполнить, единственное, что его волновало — это сохранность жизни своих подчиненных, а для этого надо повысить осторожность и внимательность.

Война не нравилась Олегу, но он считал, что, окончив военное училище, участвовать в боевых действиях — долг человека, сделавшего сознательный выбор карьеры офицера.

Отсиживаться в тихом месте в то время, когда его знания необходимы, он считал последним делом.

Олег отдал приказ — отделение разделилось. Это было не первое задание, и каждый прекрасно знал, что следует делать. За Олегом шли три человека, и он был уверен, что может не беспокоиться за свой тыл.

Двигались тихо, избегая открытого пространства: если боевики их обнаружат, то им не составит труда уничтожить небольшую группу разведки.

После перебежки к очередному строению, прежде чем войти во внутрь, Олег подал сигнал остановиться: внутренний голос предупредил об опасности. Он внимательно осмотрел местность, пытаясь выяснить, что же его насторожило. Не заметив ничего необычного, Олег приказал двигаться дальше с предельной осторожностью. Пробрались внутрь разрушенного здания, перед глазами — ставшая уже привычной картина: выбитые окна, покосившийся косяк, вещи и бумаги, разбросанные по полу. Из комнаты в комнату — все было одно и тоже. Но неожиданно его взгляд остановился на безголовой кукле в голубеньком платьице с розовыми цветочками, которая одиноко и потеряно лежала на захламленном полу. В одно мгновение прошлая жизнь этого дома обрушилась на него. Он увидел чистую просторную комнату. Тюль на окне рассеивал яркий солнечный свет. Письменный стол был завален рисунками с несуразно получившимися человеческими фигурами, на одном из них Олег сумел разобрать слово:

«МАМА». Настенные инкрустированные камнями часы неожиданно сказали: «Бом — Бом — Бом».

Потом они стихли, и тонкий слух уловил нарастающий звук, который, как казалось, уже присутствовал в комнате раньше, но Олег не сразу обратил на него внимание.

— У тебя разболелась голова, поэтому мы сейчас пойдем к доктору. Делай шаг, сейчас другой

… — звук доносился из-за детской кровати. Сделав несколько шагов, Олег увидел девочку лет семи, с двумя до странности большими белыми бантами. Олег удивлено уставился на беззаботно играющую девочку. Он с четкостью осознал нереальность происходящего: она не должна быть здесь, это не возможно. Но тоненький, похожий на колокольчик голосок неумолимо ставил его перед фактом — он видит маленького человечка.

Девочка, наконец-то, почувствовала его присутствие: перестала говорить с куклой и медленно подняла на Олега глаза. Олег почувствовал холод, пробежавший по спине. Ясные зеленые глаза смотрели прямо в душу. Откуда — то возникла мысль, что это не девочка не на своем месте, это он, запыленный, до зубов вооруженный солдат, здесь чужой.

— Зачем ты здесь? — спросили глаза.

— Не знаю! — ничего другого не пришло в голову Олегу, чтобы ответить на этот вопрос.

— А я играю, — миролюбиво перешла на более простую тему девочка.

— Во что? — согласился с ней Олег.

— Вот, смотри — это моя дочка, — девочка протянула Олегу, куклу с которой играла, и Олег только сейчас разглядел, что у куклы оторвана голова.

Комната вновь приобрела уже знакомые черты разоренности: битые стекла, обвалившийся потолок… Вновь вернулась внутренняя уверенность в способности контролировать происходящее. Только что захлестнувшее Олега видение заставило его остановиться, и сейчас он увидел себя стоящим перед входом в другую комнату.

В полку уже несколько недель ходили рассказы о том, что перед смертью многие солдаты видели девочку с зелеными глазами. Олег скептически относился к такого рода рассказам до одного случая. Это было в разгар сражения. Его однокурсник, Леша Михайлов, перемещался к другому укрытию, но вдруг остановился, как вкопанный, на открытом месте.

Автоматная очередь не заставила себя долго ждать.

Все, что случилось потом, Олег видел, будто в замедленной съемке. Перерезанный пополам друг медленно опустился на землю. Олег, что-то крича, стреляя в пустоту, бросился к Леше и, отстреливаясь, поволок его в укрытие. Олег помнил, как задыхался от чувства собственного бессилия, когда его друг, хлопая раскрытыми стекленеющими глазами, захлебывался кровью. А еще он помнил хриплый шепот: «Там же девочка была. Девочка с зелеными глазами…»

И вот сейчас, после видения зеленоглазой девочки, Олег ясно ощутил нависшую над ним угрозу.

Поэтому, когда из-за двери, слева от Олега выскочила фигура, он легко перехватил занесенный над ним нож. Краем глаза Олег заметил движение своего отряда — группа двигалась дальше: если появился один боевик, то значит поблизости есть и другие. Олег опрокинул своего противника на пол, выхватил лезвие и направил его к горлу противника. Медлить и лишний раз раздумывать времени не было, ставшее уже привычным действие должно было завершиться. Их глаза встретились, и будто зеленая волна накрыла борющихся. Черно-белый фильм жизни поверженного противника заполнил сознание Олега. День за днем. Их вереницу невозможно было остановить.

«Вот маленькое, только что появившееся существо плачет, ослепленное ярким светом.

Все кажется чуждым и пугающим. Только одно спасает его от непоправимого шока: рядом есть близкий и добрый, кто защитит и научит, как жить в новом мире… Школа, семья, и есть еще и тот, кто диктует свои правила и законы, которые каждый должен выполнять. Юность. Жизнь кажется многообещающей и интересной, но место свое в ней не понятно… Война: так угодно небесам, стало быть, так надо, а война против неверных — это значительно проще… Близкие люди входят в жизнь и покидают ее. Одна темнобровая, поджарая ждет возможности кинуться на шею, поцеловать, увести в дом… Но не смогла: был обстрел. А через три месяца мир увидел бы сына… Сволочи!..»

Пришел образ зеленоглазой девочки, который спросил: «Зачем ты здесь? Зачем…?»

«Он же такой же человек, как я…» — пришло на ум