- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (29) »
Михаил Гершензон ЛЕТЧИК МИШКА ВОЛДЫРЬ
I. Как Мишка раздобыл для Ленки валенки
У Мишки Волдыря была обувка — еще покойного отца сапоги. Если понадрать со стен афиш, поразмять их и обвернуть ими ноги — и сапоги на ногах не болтаются и тепло. А у приятельницы его, Ленки, башмаки совсем развалились. Шел Мишка вечером по Красной площади. Холод, у Мишки зуб на зуб не попадает. Метель метет, — навалит сугроб и слижет, навалит сугроб и слижет. Мишка все больше к стенам жмется.Идет он мимо музея. Этот музей Мишке знаком был хорошо: иногда сторож в переднюю комнату пускал обогреться. Идет Мишка мимо и видит: в подвальном этаже в окне отдушина заткнута теплою вязаной тряпкой. Он тряпку потянул, где-то она там зацепилась; дернул и тягу. До сада добежал — оглядел. Должно быть, самодельная, вязаная шаль была. Нитки толстые, шерстяные, двух цветов— темно-зеленые и светло-зеленые. Только кусок оборванный и небольшой. Пришел Мишка на вокзал, разыскал Ленку. — Смотри, — говорит, — чего я принес. Делай себе башмаки. Ленка сперва обрадовалась а потом прикинула и говорит: — Нет, из этого башмаков не выйдет. Мало здесь. Я буду это на шее носить. — Ну, если на шее, тогда лучше я буду. У тебя пальто, все-таки, потеплее моего. И правда, у Ленки настоящее пальто было, а у Волдыря — не разбери-поймешь. Надел он тряпку на шею. А на другой день вечером опять идет мимо музея. Глядь, — второй кусок тряпки, — того же самого платка кусок! «Чудеса! — подумал Мишка. — Склад у них здесь, что ли!» И стало тут ему интересно, кто внутри живет. Оглянулся, — на площади — никого, только метель сугробы перебрасывает с места на место. Стал бочком, заглянул вниз, в подвал. Их, какой глубины подвал! Лампочка светлая под потолком, а по комнате человек расхаживает с ребеночком на руках, песни поет, что ли. В углу — люлька. Взялся Мишка за тряпку, рванул, — и за пазуху. Чуть не до вокзала бежал. Всю дорогу радовался. Ведь вот счастье — два раза подряд! Ленка пуще того обрадовалась, Сейчас же принялась распускать вязанье. Долго канителилась, смотала два больших клубка. Хорошо она умела вязать, приютская наука пригодилась. А все таки провозилась два дня.
Зеленые вышли, толстые, теплые чулки — теплее валяных. — Мастер Пепка сделает крепко, — сказала Ленка, топнув ногами по снегу. Вот как Мишка Волдырь раздобыл для Ленки валенки, тогда еще, когда жил с ребятами в III классе вокзала Северных железных дорог. Тому прошло много времени.
II. Как Мишка заспорил, что полетит на аэроплане
Кочерыжка был славный парень, что называется рубаха-парень. А главное дело — весельчак. Когда на него веселость найдет — ему сам черт не брат, — море по колено. Бегает он в своем пиджаке по вокзалу, прохолодал, издрог весь, дрожит, как осиновый лист, и кричит: — Дрожжи! Дрожжи! Кому свежие дрожжи! Дрожь свою, значит, продает. Потом сел рядом с Волдырем и Ленкой вшей бить. Кочерыжка вошь поймает, непременно ей споет песенку:— Вошь, вошь,
куда ползешь?
— На Хитров рынок.
— А пропуск есть?
— Нема.
— Вот тебе тюрьма.
— Ну ты! — вскрикнула Ленка. — И не разбился? — спросил Волдырь. — Нет, не разбился. Зонтик сдержал. Кочерыжка нахмурился. — Ну, а ты? — Меня сейчас же за руку. Преступление на эфтом месте. И отправили в дефективный дом. Ребята давно бросили бить вшей. Они сидели и думали про этот случай. Долго все молчали. — А если бы он с пятого этажа спрыгнул, разбился бы? — спросил Мишка. — По-моему, разбился бы. — А я бы и с пятого спрыгнул. Летчики ведь — вон с какой высоты, прямо с ероплана прыгают. — Ну, у них парашюты есть. — А что парашют? Тот же зонтик! — Режь меня, я бы на парашюте не прыгнула, — сказала Ленка, — и на ероплане бы не полетела. — Чудачка! Мне только давай! — Да, посади тебя в ероплан — запоешь. — Я тоже думаю не полетишь. Очень уж страшно. Ну, съяпонишься! — Хошь, полечу? — тряхнул головою Волдырь. — Полетишь! Хо-хо-хо-хо, — захохотал Кочерыжка. Ленка тоже засмеялась. — Вы чего ржете? — вспылил Мишка. — Прибью, право слово, прибью! — А ты не бахвалься! — Спорим, полечу! — сказал Мишка
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (29) »