- 1
Эмиль Офин В том-то и дело
Фантастический рассказ
Рисунок Эдди Мосева
— Что это вы несете? — Рубанок. Мальчики перестали играть с мячом. Тот, что был повыше, большеголовый, с умными печальными глазами, спросил: — Что такое рубанок? — Как бы тебе объяснить?.. Я достал его в музее материальной культуры. Это инструмент для обработки досок. — Досок? — Мальчики переглянулись. — Про доски я, кажется, где-то что-то читал, — сказал второй — бледный толстяк — и легонько подтолкнул в бок своего товарища. — А ты уж, наверное, знаешь, Арт? Пока шел этот разговор, движущаяся дорожка потихоньку вынесла старика и мальчиков из сквера на широкий проспект. Справа и слева потянулись корпуса Большого Автоматического Комплекса, их белые пластиковые стены просвечивали меж стволами гигантских платанов и стройных пихт. — Ага, вспомнил! — сказал бледный мальчик. — Когда-то очень давно распиливали деревья и получались доски. — Совершенно верно. В мое время было так, — сказал старик и с нетерпением посмотрел на рубанок. — Мне удалось раздобыть несколько досок. Хочу попробовать их обработать. — Зачем? — спросили оба мальчика. — Ну… как вам это объяснить? Просто хочу построгать доски. Может, скамейку сделаю или стол. — А сколько это займет времени? — Не знаю, забыл я что-то… Должно быть, два-три вечера. — Так долго! Зачем это вам, когда завод сделает стол за несколько минут? Красивый, пластмассовый, любого цвета, какой запрограммируешь. А тут надо самому строгать! — Вот в том-то и дело… — Старик улыбнулся. — Не только строгать, но и отмерить, и распилить надо. И шипы придется выпиливать, чтобы скрепить доски. — Зачем же шипы, — рассудительно сказал Арт, — когда есть универсальный молекулярный клей? Только приложишь — и намертво. Никакой возни. — Вот в том-то и дело, — задумчиво повторил старик и вдруг попросил: — Покажите-ка мне, как вы играете в мяч. — Пожалуйста, — сказал Арт. — А ну давай, Берт, становись. Мальчики отошли друг от друга на десяток шагов, надели на указательные пальцы маленькие черные колпачки. Вот мяч с руки Берта поднялся в воздух и сам, словно птица, плавно и точно опустился на палец Арта. Потом все повторилось в обратном порядке. И так — несколько раз. — Вот, пожалуйста, — сказал Арт. — Очень просто. — Конечно, просто, — сказал старик. — Стоите себе на месте и попеременно включаете гравимагниты — никакой возни. А вы пробовали играть без колпачков? — Нет. — Ну, так попробуйте. Мальчики сняли колпачки с пальцев. Арт бросил мяч, но толстяк Берт не смог его поймать. — Пошевеливаться надо, — сказал старик. Сначала игра не клеилась. Но постепенно мальчики приноровились. Они начали бегать, скакать, бледные щеки Берта порозовели, в печальных глазах Арта появились веселые искорки. Каждый старался успеть к мячу, отбить его посильнее. Слышались задорные крики: — Эх ты, неповоротливый! — Сам ты неповоротливый. Лови! Ага… — Ну, что? — спросил старик. — Как интереснее? — Я больше никогда не буду играть с колпачком, — сказал Арт. А Берт спросил: — Вы нам дадите немножко построгать? Можно, мы поедем с вами? — Хорошо, — сказал старик. — Только пойдем, а то у меня ноги устали не ходить. Все трое сошли с движущейся дорожки и свернули в тенистую кленовую аллею. По сторонам в высокой траве щелкали кузнечики, пестрели огромные колокольчики и ромашки. — Сколько цветов, — вздохнул старик. — Никто их не собирает. — А зачем? — удивился толстяк Берт. — Проще добавить в воду биологический стимулятор-закрепитель. У мамы в комнате букет стоит уже второй год. — Да, конечно, так проще, — сказал старик. — Но в мое время было иначе. — В какое это ваше время? — Очень давно… Ну, когда профессор Глум впервые синтезировал этот нуклеиновый гормон продления жизни. Я работал в его институте столяром… — Что это такое — столяр? — спросил Берт. — Это, наверное, кто столы делает, да? — Вроде того, — сказал старик. — Вот мы и пришли. На открытой терраске коттеджа было устроено нечто вроде верстака. Это был обыкновенный счетно-решающий электронный шахматный столик, придвинутый к широким пластиковым перилам. На этом верстаке лежала толстая доска. Мальчики с любопытством осмотрели доску. Берт осторожно провел ладонью по шероховатой поверхности. — Вы, наверное, проголодались, ребята? — спросил старик. — Сейчас я вам приготовлю яичницу. — Что вы, не беспокойтесь, — сказал Арт. — У меня есть концентрированные питательные облатки. — Он вынул из кармана плоскую коробочку. — Берт, тебе закусочную дать или обеденную? Мальчики проглотили по облатке. Старик от угощения отказался. Он нетерпеливо подошел к верстаку, ширкнул рубанком по доске. Тонкая стружка завилась спиралью и с шелестом упала на пол. Арт поднял ее, раскрутил, понюхал. — Пахнет лесом и солнцем, — удивленно сказал он. — Вот здорово! Понюхай-ка, Берт. Старик между тем продолжал строгать. С каждым новым взмахом рук движения его становились увереннее, сильнее, ритмичнее, а лицо вдруг чудесно изменилось, щеки напряглись, мужественно сомкнутые губы чуть улыбались. Золотистая стружка так и разлеталась из-под рубанка, устилая пол пушистым ковром. Мальчики стояли рядом, переминаясь с ноги на ногу. — А мы? Мы тоже хотим… — Вы обещали. Старик не сразу и с сожалением отдал рубанок Арту. — На, попробуй. Арт попробовал. Потом попробовал Берт. А потом старик опять взял рубанок. Так они попеременно строгали, пока доска из толстой и шершавой не превратилась в гладкую и тонкую. Все трое, усталые, довольные, дружелюбно поглядывали друг на друга. Умные глаза Арта оживились, повеселели. — Я ужасно голоден, — сказал он и вынул из кармана плоскую коробочку. Но Берт замотал головой. — Не хочется что-то облаток. Я бы яичницу съел. Старик приготовил ужин. Они втроем съели яичницу из двенадцати яиц. Стало прохладно. Над высокими платанами засветились первые звезды. — Я и не заметил, как день прошел, — сказал Арт. — Можно мы завтра опять к вам придем? — спросил Берт. — Никогда не думал, что так интересно самому строгать доску, — сказал Арт. — В том-то и дело, — сказал старик
- 1