отца.

Он шёл впереди и, поворачивая голову то вправо, то влево, как бы невзначай следил за мной.

Элефтэрия молча кивнула, и мы вошли в пещеру, где и разошлись.

- Папа, - уже у двери в свою обитель окликнула я.

Отец медленно повернулся и молча уставился на меня.

- Что с той девушкой-волчицей?

Папа нахмурился, отвёл взгляд и после длительной паузы ответил:

- Она в темнице, - и, развернувшись, ушёл, пожелав мне спокойной ночи, точнее дня.

Тяжело вздохнув, я потопала к себе. Спорить с папой было бесполезно. Девушку стало ужасно жаль. Ей придётся там просидеть до того момента пока они не покопаются в её памяти. После её либо отпустят, либо казнят. Чего мне очень бы не хотелось. Я про казнят. Ну не выглядела она как лазутчик. Скорее, как забитое несчастно существо, но никак не шпион.

Остановившись на пол пути, я резко развернулась, подумала, кивнула своим мыслям и стремительными шагами двинулась в сторону кухни. Там у нас был повар. Именно повар, а не повариха. Мужчины вкуснее готовят - факт.

Поздоровавшись, попросила ужин. Повар удивлённо вылупился на меня, но ничего говорить не стал. Но не потому, что я утром попросила ужин (у нас-то сейчас именно он), а скорее всего потому, что побоялся, что после шашлыков, я лопну. Но всё же беспрекословно выполнил указание, красиво расставил всё на подносе, сказал услужливое "Пожалуйста!" и только хотел было позвать служанку, чтобы отнесла, как я сделала жест рукой, пресекая сие действие. Никогда этого не понимала. Я что поднос не донесу? Папа очень долгое время навязывал мне служанок. Но я ни в какую. Зачем, я не пойму? Неужели я настолько беспомощна что не в состоянии, проснувшись, сама умыться, одеться и так далее?!

Поблагодарив мужчину, я взяла поднос и уверенно направилась в темницу.

Девушка сидела в одной из камер. Почему-то самой тёмной и жуткой: на единственном окне решётка, стены сплошь из серого огромного кирпича, кровать у стены, под окном справа, маленькая и твёрдая, держащаяся на цепях, намертво прикрепленных к кирпичам, бельё чистое, но серое. В общем, классическая такая темница. Как в замках средневековья.

- Откройте, - скомандовала я, через крошечное окошко в двери глядя на девушку.

Стража не шелохнулась. Вот как стояли солдатиками, так и остались.

- Вы что не слышите?! - взбесилась я. - Откройте, я сказала!

Ноль реакции.

- У меня приказ от нашего правителя Креона. Мне приказано допросить задержанную, - закрутила я.

- Но нам запрещено кого-либо впускать, - подали они наконец-то голос.

Вау, разговаривать умеют! Я про себя хихикнула.

- У вас приказ - не впускать, а у меня приказ - допросить. Что делать будем? Будить правителя? Чтобы он лично вам это сказал? - возникло жгучее желание запустить в них подносом, но я сдержалась. Хотелось накормить девушку, которая сейчас совершенно бездвижно сидела на кровати, забившись в дальний угол и прижавшись худеньким тельцем к холодной стене. У меня даже сердце сжалось. Да, оно у меня было, и оно билось. А ещё я очень тёплая, теплее, чем человек и... добрая.

- Но..., принцесса..., - начал было один из стражников.

- Открыть! - гаркнула я и дверка распахнулась.

Стражник, бедняга, аж подпрыгнул. Второй же остался стоять. Видать, главный. Первый молниеносно вытащил из кармана ключ, залязгал массивным замком и вуаля!

Надо было сразу так рявкнуть, а не размусоливать. Давно бы уже девушку накормила и поговорила с ней.

- Закрыть! - приказала я, войдя в камеру темницы.

Девушка наконец-то отреагировала. Испуганно повернулась, широко распахнула глаза и уставилась на меня, попутно забиваясь в свой угол всё сильнее.

- Но..., принцесса..., - опять начал свою песню стражник.

- Что? - мне стало любопытно. Я даже повернулась. Но не полностью. Боковым зрением следила за девушкой. Но, похоже, она боялась меня сильнее, чем я её остерегалась.

- Это небезопасно..., - неуверенно пролепетал он.

Я наигранно рассмеялась, глянула на девушку и махнула рукой.

- Закрой, - повторила нарочито сердито.

Стражник закивал как болванчик и захлопнул тяжёлую дверь. Но на ключ закрывать не стал. Я услышала, как он снял замок, убрал ключ в карман и вернулся на своё место. Мне стало его жалко. Бедняга. Ну вот вы сами представьте: стоишь ты несколько часов у двери в камеру темницы и "наслаждаешься" тишиной и мраком. Зашибись! Я бы умерла здесь от скуки! Либо уснула! Но завыла бы - точно.

Осторожно пройдя на середину, я остановилась. Девушка немного успокоилась, но всё равно смотрела со страхом и была напряжена, словно готовясь к прыжку. Но не для того чтобы напасть, а, скорее, для того чтобы убежать. Я решила дать ей время привыкнуть ко мне и понять, что я ничего плохого ей не сделаю.

Примерно через минуту взгляд её сменился на любопытный, хотя на дне зрачков и остался осадок страха. Я сделала шаг вперёд. Девушка не шевельнулась. Я сделала ещё шаг - та же реакция. Точнее её отсутствие. Я обрадовалась, сказала: "Не бойся. Я принесла тебе поесть" и направилась к ней.

Шла я спокойно и осторожно, но не крадучись. Чтобы не подумала чего и чтобы не спугнуть. Девушка смотрела внимательно, но убегать, слава Лефтерису, не собиралась.

Подойдя к кровати, я поставила на неё поднос. Девушка сосредоточенно проследила за моими действиями, но есть не торопилась и с места не сдвинулась. Я подумала: стесняется, и пододвинула к ней поднос. Сама же уселась на краешек кровати.

- Тебя как зовут? - спросила я, дружелюбно глядя на девушку.

- Азрар, - тихо ответила она, всматриваясь в моё лицо.

- Азрар ведь означает -таинство? - я улыбнулась.

Девушка кивнула.

- Послушай, - заглянув ей в глаза, начала я, - когда сюда придут, не сопротивляйся. Веди себя спокойно. Когда они приступят, расслабься. Если будешь напряжена или будешь бороться, или сопротивляться, будет только хуже. Ты поняла? - без нажима, мягко, произнесла я.

Азрар снова кивнула. Я же попыталась почувствовать её эмоции: страх, неуверенность, недоверие, безнадёга... Она не доверяла мне, и я её понимала. Я не знаю, кто она, но могу представить, что она думает и ощутить, что чувствует. Я, конечно, надеюсь, что мои предположения окажутся правдой, но и не отметаю вероятность правоты Адониса.

Девушка тем временем взяла в руку ложку, загребла в неё суп и, наклонившись над подносом, принялась есть. В общем, камень сдвинулся с мёртвой точки - девушка-волчица наконец-то начала кушать, а, значит, доверять мне. Я обрадовалась и затаила дыхание. Она мне нравилась, это стоило отметить. Было в ней что-то... чего объяснить я пока не могла. Но вот эта её беззащитность, глаза, наполненные