- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »
Юрий Вячеславович СОТНИК «КРОКОДИЛЕНОК»
15 февраля. Этот вечер я провожу дома. Впервые за полгода я не пошел к Кириллу, чтобы готовить вместе уроки. И больше никогда к нему не пойду. Довольно! Я понял, что это за человек! Все, что случилось сегодня, так важно, что нужно записать поподробней. Когда окончились уроки, я вышел из класса одним из последних. В коридоре творилось что-то странное. Большая толпа мальчишек собралась рядом с дверью нашего класса. Ребята вытягивали шеи, приподнимались на цыпочки, давили друг друга. Только и слышно было: — Не напирайте! — Чего тут, а? Ребята, чего тут такое, а? — Погодите! Задавили совсем! Кое-как я протиснулся и увидел на стене лист бумаги. В верхнем левом углу его было нарисовано нечто похожее на ящерицу. Правее разноцветными буквами было написано:«КРОКОДИЛЕНОК»
Сатирическая газета VI кл. «Б» выходит через день. — 1.
Как меня ни толкали, я все-таки прочел передовую, озаглавленную «На острие сатиры!». Вот что там было написано:«Наш класс считается одним из лучших классов в школе, но и среди нас имеются лентяи и нарушители дисциплины, которые мешают классу идти к дальнейшим успехам. У нас уже есть отрядная стенгазета, которая борется за успеваемость и дисциплину, но каждый знает, какое значение имеет едкий сатирический смех в борьбе с недостатками. Поэтому сегодня выходит первый номер „Крокодиленка“. Он будет беспощадно и невзирая на лица высмеивать тех, кто тянет класс назад. Он будет острым оружием сатиры бороться с отрицательными явлениями в нашем классе. Пишите все в „Крокодиленок“!»Газетка была маленькая. «На острие сатиры» попалось пока всего лишь трое ребят. «Доктор исторических наук Миша Огурцов закончил работу над новым учебником по истории средних веков, — сообщалось в одной из заметок. — Приводим выдержку из этого учебника: „Крестоносцам удалось завоевать Сирию в 1781 году, но тут у них появился опасный противник — турецкий султан Барбаросса. Внутри лагеря крестоносцев начались раздоры: английский король Карл Смелый поссорился с Ричардом Львиное Сердце и французским королем Салладином“.» Затем следовало два рисунка: на одном был изображен богатырь, отважно сражающийся с десятком противников, а на другом — хулиган, таскающий за вихры испуганного малыша. «Таким Михаил Артамонов воображает себя, когда пристает к слабым ребятам», — гласила подпись под первым рисунком. «Так он выглядит на самом деле», — было написано под вторым. Последний рисунок изображал мальчишку, огромным ножом вырезающего на парте свои инициалы. Тут же были помещены стихи:
Он имя свое «Иван Прибылов»
В школе увековечил.
Он много парт, дверей и столов
Для этого изувечил.
Редколлегия: К. Замятин (отв. редактор). В. Пеликанов (художник).Теперь мне стало ясно, почему у Кирилла Замятина был в последнее время такой таинственный вид. Теперь я понял, о чем он шептался на переменах с Валеркой Пеликановым и с вожатым Игорем. Я даже не обиделся на Кирку за то, что он скрыл от меня свое намерение выпускать стенгазету. Я ведь знаю, как он любит производить всякие неожиданные эффекты! Ребята громко хвалили новую газету. Я был очень рад за Кирилла и побежал разыскивать членов редколлегии, чтобы поздравить их с успехом. Я нашел их в пионерской комнате. Художник Валерка отскочил от двери, когда я ее открыл: он наблюдал в щелку за толпой читателей. Редактор стоял позади него и, как видно, прислушивался к голосам в коридоре. — Кирка! — закричал я. — Ой, здорово! Поздравляю! Художник так и расплылся от удовольствия, а редактор остался серьезным. Они вообще очень разные люди: Валерка — долговязый, рыжеволосый и веселый, а Кира — маленький, довольно толстый, и он всегда сохраняет серьезный вид, даже когда шутит. — Действует? — спросил он коротко. — Еще как действует! Мишку Огурцова уже «историком» дразнят, стихи о Прибылове наизусть выучили. А главное, знаешь, чему ребята удивляются: «Как это они Мишку Артамонова не побоялись протащить? Ведь он, мол, Замятина теперь наверняка отлупит. Валерку не тронет — Валерка здоровый, а Замятина — как пить дать!» — Пусть попробует, — сказал художник. — Что ж! Может быть, и отлупит, — хладнокровно ответил редактор. — Сатирики всегда наживают много врагов. — Ага! Я так ребятам и сказал: «То-то, говорю, и ценно, что невзирая на лица. Будь ты хоть Артамонов, хоть кто». Верно, Кирка? Тут мне показалось, что редактор и художник немного смутились. Валерка сказал «гм», отошел к столу и начал раскрашивать заголовок для второго номера газеты, а Кирилл смотрел на меня исподлобья, насупившись. — Понимаешь, Семен, я тебя должен предупредить… — заговорил он, помолчав. — Хотя это и редакционная тайна, но так как ты мой друг… я… Одним словом, мы тебя на следующий номер запланировали. Я сначала ничего не понял: — Как? Куда запланировали? — В фельетон, — сказал Кирка. — На тему о болтовне в классе. — Ловко! Ты… ты это серьезно, Кирилл? — Такими вещами не шутят. — Значит… значит, своего друга будете протаскивать, Кирилл Иванович? — Ты какой-то странный, Семен! Не могу же я других болтунов протаскивать, а тебя нет. — А очень нужно тебе вообще болтунов протаскивать! Наверное, и без них есть о чем писать. Кирка немного рассердился: — Знаешь, Семен… дружба дружбой, а принцип принципом. Болтовня в классе — отрицательное явление, значит, наша сатирическая газета должна его бичевать. Тут дело в принципе. — Хорош принцип! Над друзьями издеваться! Валерка вдруг отбросил кисточку и выпрямился. — Ну, чего ты пришел и ворчишь? — сказал он. — Давай уходи отсюда и не мешай работать! Я понял, что разговаривать мне больше не о чем. Я только спросил: — И карикатуру нарисуете? Редактор кивнул: — Да. У нас все идет с иллюстрациями. — Ладно, Кирилл Иванович! Спасибо!.. Запомним! — сказал я и ушел. Вот до чего доводят неприятности! Писал, писал и только сейчас вспомнил, что нужно выучить формулы сокращенного умножения. Ладно! Авось не спросят!
16 февраля. 7 часов вечера. Сегодня, войдя в класс, я не сел на свое обычное место, рядом с Кириллом. Я положил перед редактором запечатанный конверт и стал прохаживаться между партами, держа за спиной
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (4) »