Вышел вперёд могучий воин Хостоврул, брат жены хана Батыя. Был он велик ростом и свиреп лицом. Его раскосые глаза огнём сверкали. Сказал он:
— Великий хан! Многие царства твои воины покорили, неужели на этот раз мы испугаемся русов? Пошли меня с моим верным полком, я их главаря в плен возьму, к тебе живым приведу. И поскакали Хостовруловы воины к городу Суздалю. Издали заметил их Евпатий Коловрат. Обратился он к своим удальцам: — Братья мои любимые! Сами видели, не так непобедимы полчища Батыевы, как кажется. Целый полк их мы почти весь посекли и ни одного своего ратника не потеряли. А с этим полком придётся нам сражаться в открытую. Пусть их много больше, но мы храбры, мы мстим за родную землю. Выстроил он своих воинов дожидаться приближения врагов. Встретились обе конные рати посреди поля. Была сеча зла и ужасна. Воины Хостоврула рубились короткими кривыми саблями, стрелы издали метали. Русские воины рубились мечами и кололи копьями, бились столь неистово, что тупились мечи и ломались копья. Тогда хватали они сабли убитых врагов и снова кидались в бой. В самой гуще битвы сражался светлоокий витязь, храбрейший из храбрых, Евпатий Коловрат. Смело налетал он на врагов, шестерых копьём пронзил, да сломалось копьё, выхватил он меч из-за пояса… И тут увидел он, с какой яростью размахивал батыр Хостоврул своей саблей острой — серебром и драгоценными каменьями сверкала её рукоять. Направил Евпатий Коловрат своего коня прямиком на Хостоврула, тот едва успел саблей взмахнуть, а уж Евпатий на всём скаку одним ударом своего меча перерубил врага от плеча до самого пояса. Воины Хостоврула увидели, что их военачальник пал, в страхе повернули они коней и помчались вспять. Как узнал хан Батый, что убит его храбрейший и любимый военачальник и много его войска полегло, так сдвинул свои тонкие брови, сверкнул глазами от гнева и завопил: — Горе мне! Лучший мой батыр погиб! — взглянул он на уцелевших Хостовруловых ратников и завопил ещё страшнее: — А вы — трусливые зайцы! Вы недостойны оставаться в моём воинстве! Утопить их всех в проруби на Клязьме-реке! Тут выступил вперёд один военачальник, поклонился и сказал: — Великий хан! Может, и правда убитые русы оживают и вновь кидаются в бой. Ни саблями, ни стрелами в открытом бою, видно, их не победить. А направь на них три полка с камнемётами, чтоб издали закидать русов камнями. Хан Батый согласился со столь мудрым советом. И двинулись три полка тремя дорогами, с камнемётами, с обозами саней, наполненных булыжниками. Увидел Евпатий Коловрат, что к ним столько войска приближается, видно, окружить хотят. И обратился к рати своей: — Братья мои милые! Вперёд, за землю Русскую!
А враги спешились, поставили свои камнемёты, натянули верблюжьи жилы, нацелились на Евпатиевых воинов, принялись кидать в них камни. — Вперёд! — бросил зов Евпатий Коловрат. — Видите, боятся враги с нами грудь о грудь сражаться! Лучше смерть принять, чем в плен попасть!
И поскакали они на средний полк. Тут на помощь врагам справа и слева оба крайних полка подоспели. С трёх сторон стали они Евпатиевых воинов камнями закидывать. Падали всадники один за другим, оглушённые камнями. Упал с коня и Евпатий Коловрат. Закрылись его светлые очи. Враги победили. Разошлись они по полю в разные стороны искать самого главного руса, кто так храбро против них сражался. Набрели они на пятерых оглушённых, но живых, спрыснули их ключевой водой, заставили подняться, с ними идти. Лежал под кустом витязь могучий, руки-ноги раскинув, шлем его был пробит, алая кровь на виске и на бровях запеклась. Пятеро русов, проходя мимо лежащего богатыря, низко головы свои наклонили.
Поняли враги — вот он, самый главный рус. Повели пленных к стану хана Батыя, а тело Евпатия Коловрата на сани взвалили, с собой повезли. Подошли они к шатру хана Батыя, положили тело убитого на снег, пленных рядом поставили. Вышел хан Батый из шатра, велел позвать военачальников, а сам встал перед мёртвым, долго стоял молча, наконец заговорил: — Вот каков богатырь русов, кто моего лучшего, любимого военачальника одним ударом меча сразил, чьи воины стольких моих воинов погубили. Многие царства во многих битвах мы покорили, а таких храбрецов ни мы, ни отцы наши не видывали. Обернулся хан Батый к пятерым пленным и велел им через толмача передать такие слова: — Обещаю вам, ничего с вами не будет, только скажите мне чистую правду: не ожившие ли вы мертвецы, каких мои воины ранее убили? И скажите, кто таков ваш военачальник, откуда он родом, как его имя? Рассказали пленники про славного Евпатия Коловрата, как был он в славном городе Чернигове; как узнал он, что родной его город погиб, и повёл малое войско к Рязани, оттуда на Коломну, потом на Москву; как скакали они днями и ночами, с коня на коня пересаживались, всё старались догнать незваных гостей, и догнали их только у города Владимира. Было их сперва семеро, а сюда явилось тысяча семьсот. Обернулся Батый на своих военачальников, кивнул на мёртвого Евпатия Коловрата и сказал: — Служил бы в моём войске такой батыр — держал бы я его у самого своего сердца. — И приказал отпустить пленных. Подняли пятеро Евпатия Коловрата на плечи, вынесли из стана врагов и на высоком берегу Клязьмы-реки похоронили с честью. На следующее утро направил хан Батый свои рати на приступ города Владимира. Было это 7 февраля 1238 года. Проломили его воины крепостные стены справа от Золотых ворот. Страшное побоище, куда страшнее и злее, чем в Рязани, закипело на улицах. И, как рязанцы, сражались владимирцы, кто чем сумел, сражались за каждую церковь, терем, избу, землянку. Погиб, до последнего брёвнышка погорел славный город Владимир. А хан Батый разделил свои полчища на четыре рати. Двинулись враги на четыре стороны — на северо-запад, на север, на северо-восток и на восток. За один месяц четырнадцать городов взяли и сожгли, множество людей убили, много драгоценностей награбили. В ярославских лесных дебрях на реке Сити они встретились с полками князя Юрия Всеволодовича. Закипела страшная битва. Столько крови не лилось на земле русской никогда. Много русских воинов пало, а врагов было побито как бы не в три раза больше. Погиб великий
— Великий хан! Многие царства твои воины покорили, неужели на этот раз мы испугаемся русов? Пошли меня с моим верным полком, я их главаря в плен возьму, к тебе живым приведу. И поскакали Хостовруловы воины к городу Суздалю. Издали заметил их Евпатий Коловрат. Обратился он к своим удальцам: — Братья мои любимые! Сами видели, не так непобедимы полчища Батыевы, как кажется. Целый полк их мы почти весь посекли и ни одного своего ратника не потеряли. А с этим полком придётся нам сражаться в открытую. Пусть их много больше, но мы храбры, мы мстим за родную землю. Выстроил он своих воинов дожидаться приближения врагов. Встретились обе конные рати посреди поля. Была сеча зла и ужасна. Воины Хостоврула рубились короткими кривыми саблями, стрелы издали метали. Русские воины рубились мечами и кололи копьями, бились столь неистово, что тупились мечи и ломались копья. Тогда хватали они сабли убитых врагов и снова кидались в бой. В самой гуще битвы сражался светлоокий витязь, храбрейший из храбрых, Евпатий Коловрат. Смело налетал он на врагов, шестерых копьём пронзил, да сломалось копьё, выхватил он меч из-за пояса… И тут увидел он, с какой яростью размахивал батыр Хостоврул своей саблей острой — серебром и драгоценными каменьями сверкала её рукоять. Направил Евпатий Коловрат своего коня прямиком на Хостоврула, тот едва успел саблей взмахнуть, а уж Евпатий на всём скаку одним ударом своего меча перерубил врага от плеча до самого пояса. Воины Хостоврула увидели, что их военачальник пал, в страхе повернули они коней и помчались вспять. Как узнал хан Батый, что убит его храбрейший и любимый военачальник и много его войска полегло, так сдвинул свои тонкие брови, сверкнул глазами от гнева и завопил: — Горе мне! Лучший мой батыр погиб! — взглянул он на уцелевших Хостовруловых ратников и завопил ещё страшнее: — А вы — трусливые зайцы! Вы недостойны оставаться в моём воинстве! Утопить их всех в проруби на Клязьме-реке! Тут выступил вперёд один военачальник, поклонился и сказал: — Великий хан! Может, и правда убитые русы оживают и вновь кидаются в бой. Ни саблями, ни стрелами в открытом бою, видно, их не победить. А направь на них три полка с камнемётами, чтоб издали закидать русов камнями. Хан Батый согласился со столь мудрым советом. И двинулись три полка тремя дорогами, с камнемётами, с обозами саней, наполненных булыжниками. Увидел Евпатий Коловрат, что к ним столько войска приближается, видно, окружить хотят. И обратился к рати своей: — Братья мои милые! Вперёд, за землю Русскую!
А враги спешились, поставили свои камнемёты, натянули верблюжьи жилы, нацелились на Евпатиевых воинов, принялись кидать в них камни. — Вперёд! — бросил зов Евпатий Коловрат. — Видите, боятся враги с нами грудь о грудь сражаться! Лучше смерть принять, чем в плен попасть!
И поскакали они на средний полк. Тут на помощь врагам справа и слева оба крайних полка подоспели. С трёх сторон стали они Евпатиевых воинов камнями закидывать. Падали всадники один за другим, оглушённые камнями. Упал с коня и Евпатий Коловрат. Закрылись его светлые очи. Враги победили. Разошлись они по полю в разные стороны искать самого главного руса, кто так храбро против них сражался. Набрели они на пятерых оглушённых, но живых, спрыснули их ключевой водой, заставили подняться, с ними идти. Лежал под кустом витязь могучий, руки-ноги раскинув, шлем его был пробит, алая кровь на виске и на бровях запеклась. Пятеро русов, проходя мимо лежащего богатыря, низко головы свои наклонили.
Поняли враги — вот он, самый главный рус. Повели пленных к стану хана Батыя, а тело Евпатия Коловрата на сани взвалили, с собой повезли. Подошли они к шатру хана Батыя, положили тело убитого на снег, пленных рядом поставили. Вышел хан Батый из шатра, велел позвать военачальников, а сам встал перед мёртвым, долго стоял молча, наконец заговорил: — Вот каков богатырь русов, кто моего лучшего, любимого военачальника одним ударом меча сразил, чьи воины стольких моих воинов погубили. Многие царства во многих битвах мы покорили, а таких храбрецов ни мы, ни отцы наши не видывали. Обернулся хан Батый к пятерым пленным и велел им через толмача передать такие слова: — Обещаю вам, ничего с вами не будет, только скажите мне чистую правду: не ожившие ли вы мертвецы, каких мои воины ранее убили? И скажите, кто таков ваш военачальник, откуда он родом, как его имя? Рассказали пленники про славного Евпатия Коловрата, как был он в славном городе Чернигове; как узнал он, что родной его город погиб, и повёл малое войско к Рязани, оттуда на Коломну, потом на Москву; как скакали они днями и ночами, с коня на коня пересаживались, всё старались догнать незваных гостей, и догнали их только у города Владимира. Было их сперва семеро, а сюда явилось тысяча семьсот. Обернулся Батый на своих военачальников, кивнул на мёртвого Евпатия Коловрата и сказал: — Служил бы в моём войске такой батыр — держал бы я его у самого своего сердца. — И приказал отпустить пленных. Подняли пятеро Евпатия Коловрата на плечи, вынесли из стана врагов и на высоком берегу Клязьмы-реки похоронили с честью. На следующее утро направил хан Батый свои рати на приступ города Владимира. Было это 7 февраля 1238 года. Проломили его воины крепостные стены справа от Золотых ворот. Страшное побоище, куда страшнее и злее, чем в Рязани, закипело на улицах. И, как рязанцы, сражались владимирцы, кто чем сумел, сражались за каждую церковь, терем, избу, землянку. Погиб, до последнего брёвнышка погорел славный город Владимир. А хан Батый разделил свои полчища на четыре рати. Двинулись враги на четыре стороны — на северо-запад, на север, на северо-восток и на восток. За один месяц четырнадцать городов взяли и сожгли, множество людей убили, много драгоценностей награбили. В ярославских лесных дебрях на реке Сити они встретились с полками князя Юрия Всеволодовича. Закипела страшная битва. Столько крови не лилось на земле русской никогда. Много русских воинов пало, а врагов было побито как бы не в три раза больше. Погиб великий