соответствующей подготовки 15 августа 1735 года была заложена небольшая крепость недалеко от устья. Об этом событии в Сенат рапортовали: «Августа 15-го Оренбургская первая крепость купно с цитаделью малою на горе Преображенской заложена и следует работа с поспешностью». Крепость была «о четырех бастионах» незначительных размеров: 145 на 120 саженей, не считая выступов по бастионам, что в метрах составляет 309 и 256 соответственно. Вместе с цитаделью с севера на юг ее протяженность была немногим более полукилометра. Со словом «цитадель» связано представление о чем-то мощном, неприступном, здесь же ничего подобного не было. Оградой цитадели служила небольшая насыпь с частоколом общей высотой около двух метров. В крепости было двое ворот: на север, в сторону Яика, и на запад. 30 августа в нее уже ввели солдатскую команду, а на следующее утро установили артиллерию. Это, разумеется, не значит, что за такой короткий срок все было закончено. Ров, например, далеко не достигал проектного профиля, во многих местах его не было совсем; крепостная ограда носила временный характер. Поспешность диктовалась необходимостью: до зимы оставалось мало времени, и надо было иметь хоть какой-то оплот.

31 августа, то есть в тот же день, когда утром в первой крепости установили артиллерию, «при Яике и устье Орском» торжественно заложили «настоящий Оренбург о девяти бастионах по ситуации места регулярно при выстреле из тридцати одной пушки», ― пишет П. И. Рычков. Расстояние от его центра до первой крепости составляло около двух километров, диаметр равнялся почти километру. Планировка решена по радиально-кольцевой схеме с центральной площадью, что вполне соответствовало господствовавшему принципу регулярности. В церемонии закладки принимали участие киргиз-кайсаки Младшего и Среднего жузов, башкиры и другие. Присутствовал сын Абулхаира султан Ералы, были также купцы из Ташкента. И. К. Кирилов пригласил азиатских и российских купцов на следующий год на торг в новый город Оренбург. Таким образом, сразу выявились обе основных функции города: быть оплотом новой пограничной линии крепостей, которую начинали создавать, и служить центром хозяйственнополитического общения с Востоком. Расположение города на левом берегу Яика подчеркивало, что крепость должна служить защитой казахам.

Постройку девятибастионного города-крепости отложили до следующего года, чтобы первую крепость «возможным образом утвердить». На следующий год помешало разраставшееся восстание в Башкирии. Так «настоящий Оренбург» никогда и не был начат постройкой на Ори, поскольку инициатор этого дела И. К. Кирилов вскоре, 14 апреля 1737 года, умер.

Из первой крепости позже развился город Орск, сейчас «старый город». На горе, где теперь колокольня, и была маленькая цитадель. Гарнизону крепости пришлось перенести тяжелейшую зимовку 1735―1736 годов, когда он выжил лишь ценою отправки части людей почти на верную смерть от голода и мороза: из 773 человек в пункт назначения ― Сакмарский городок ― пришло только 223 человека.

На место умершего И. К. Кирилова был назначен Василий Никитич Татищев. Он именовался уже начальником комиссии, как стали называть Оренбургскую экспедицию. В.Н. Татищев ― выдающийся русский ученый, способный администратор, автор «Истории Российской», разносторонний специалист, участник ряда кампаний в северной войне, раненный в Полтавском сражении, проявил себя во многих отраслях деятельности. До своего назначения начальником комиссии он был начальником уральских горных заводов. В. Н. Татищев, знакомый с делами экспедиции раньше, не разделял взглядов И. К. Кирилова по ряду вопросов. Не одобрил он и выбора места для главного опорного пункта создаваемой линии крепостей. Оно было отделено от других русских городов большими горами и очень удалено. Вопрос о строительстве города на Орском устье отпал сразу же по его приезде в Самару, куда еще осенью 1736 года из Уфы был переведен весь состав экспедиции. Он узнал, что сама местность, где заложен город, низменная, затопляемая в половодье, место бесплодное и безлесное. Поскольку сам город был только заложен, а «ничем еще не основан», то есть ничего построено еще не было, и не было затрат, можно было основать его в другом месте. Поэтому он отправил одного из инженеров, инженер-майора Ратиславского, в Сакмарск и на урочище Красной горы, о котором ему сообщили, что оно удобно для постройки города. Еще до личного осмотра как старого, так и предлагавшегося нового места Татищев послал в Петербург донесение с изложением своего мнения, вместо бодрых кириловских реляций пошло сообщение совсем другого тона. Надо сказать, что Кирилову инженеры говорили о неудобствах места, «да слушать не хотел», ― замечает Татищев. Нельзя, не согласиться с А. Г Кузьминым, автором книги о Татищеве (ЖЗЛ), что Кирилов «воспринимал действительность в радужных тонах, даже если к этому было не слишком много оснований». Отсюда и некоторая легковесность проекта устройства главного города в устье Ори, то есть там, откуда путь в Среднюю Азию ближе, малое внимание к отрицательным моментам этого выбора.

На устье Ори Татищев прибыл только летом следующего года. О том, какой он увидел первую Оренбургскую крепость, сказано так: «По прибытии моем здешнюю крепость нашел я в ужасном состоянии: оплетена была хворостом и ров полтора аршина, а сажен на 50 и рва не было, так что зимою волки в городе лошадей поели». Татищев немедленно принял меры и крепость была «регулярною земляною работой и рвом уфортифицирована».

По пути к Орскому месту Татищев осматривал местность у Красной горы. Здесь было два предложения. Англичанин, находившийся в составе комиссии как математик и астроном, морской капитан Джон Эльтон предлагал место под горой. Оно было признано слишком тесным для будущего города (необходимо здесь заметить, что позже Эльтон вступил в персидскую службу на Каспии, вредил России). Инженер-майор Ратиславский предлагал строить по склону горы, что было также неудобно, хотя, с оборонительной точки зрения, и выгодно. Татищев выбрал третье место, на некотором расстоянии от горы. Часть его занимает сейчас село Красногор, Ратиславскому было поручено снять план местности, для того чтобы приступить к проектированию.

В начале 1739 года В. Н. Татищев, получив разрешение, отправился в Петербург, где подал в кабинет обстоятельные представления по устройству края. Среди них одним из главных было строительство Оренбурга у Красной горы. С предложениями Татищева согласились, но его самого удержали в столице для проведения следствия по доносам, где его обвиняли в злоупотреблениях. Он был отстранен от должности, и в июне