если им достаточно своего?
О всеобщем счастье теперь и я размышляю редко. Юношеские парения обескрылились, жизнь на самом деле оказалась грубой, сложной, непонятной, в чем-то хуже, в чем-то лучше воображаемой, а счастье призрачней.
Когда-то старый сельский учитель объяснял нам, что все пороки человека происходят от его неграмотности, невежества. В доказательство он приводил мудрые мысли великих французских просветителей и классиков марксизма-ленинизма. Но вот все выучились — и что же оказалось? Наибольшее зло причиняет человек обученный, знающий законы и потому умеющий их обойти, способный в силу своей образованности ловчее обмануть других, талантливо преподнести ложь, чтобы извлечь максимальную выгоду для себя. Наивное представление о том, что жизнь легко преобразовать, сменив плохих начальников на хороших, обернулось тем, что на смену плохим пришли оголтелые стервецы. Вспомним бурные девяностые! Да и сам человек, казавшийся мне в далекой юности понятным, одноцветным, либо черным, либо белым, теперь стал совсем непонятным: то он податлив, как воск, то упрям до безумия, то бесконечно добр, ангельски кроток, то жаден, груб, занозист, звероподобен; то мудр, то глуп, то прекрасен, то уродлив, то совестлив, то бесстыж. Упорно не желая видеть нависающей над ним угрозы, человек все глубже погружается в пучину противоречий, все сильнее, как рыба в сетях, запутывается в своих и чужих пороках. Он прекрасно осознает, что грабить и убивать — преступно, лгать — безнравственно, отравлять себя алкоголем и наркотиком — вредно, а все же устремляется и на то, и на другое. Мимолетная сладость дурмана кажется ему ценнее радости животворящей жизни. При наличии несметных духовных богатств, накопленных за тысячелетия, человек не совершенствуется, а дичает.
Долго мы с братом говорили, вспоминали, спорили в тот день. Борис не без грусти усмехнулся:
— Как ни крути, а всему приходит конец. Во время армейской службы существовал такой порядок: прошло восемь месяцев — сдай старые сапоги и получи новые! Даже если старые еще можно было носить, следовал приказ — списать, потому что срок носки вышел. Так списали нашу Пихтовку и всех жителей. На кладбище покойников больше, чем в поселке живых. Снесли мы с сыновьями и соседями туда и мою Клавдию Александровну. Срок вышел. Вот и все.
Мы оба понимали, что списали не только Пихтовку. Могучая река жизни вдруг вздулась, забурлила, забушевала, пробила новое русло и побежала к неизвестному морю-океану. А нам осталось лишь глядеть ей вслед, слушать шум молодого леса, выросшего на месте вырубленных делян, дыхание озера, мерно хлюпающего нежной волной.
День тот для нас с братом оказался таким памятным и волнующим, что я невольно вспомнил стихи великого Бунина:
Сада тут нет, чистого воздуха — полное изобилие, а до осени чуть меньше месяца. Приближается пора грибов, молодой картошки, очаровательного сентябрьского убранства. Юные лиственницы тронет позолота, они похорошеют, под их сенью поднимутся крепенькие маслята. Хватит у нас сил — приедем побродить по щедрому лесу. Все-таки жизнь прекрасна!
Гонимые жарой, мы пошли в воду для очередного заплыва. Следом с гамом кинулась ребятня, не усидела юная пара. Эхо радостных криков понеслось над всем простором Большого Вавайского озера.
Может, это и есть счастье — теплый песок, ширь озера, ласковые волны, детское щебетание, игры влюбленной пары, щедрое солнце, запах родного леса, наша встреча, радость от того, что мы еще живы на этой Земле.
А что будет дальше, знать никому не дано.
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно.
Слова благодарности
Документальная книга создается не только автором. Весомый вклад внесли и те, кто щедро делился своими воспоминаниями, принес фотографии, документы. Мне помогали сотрудники Государственного архива Сахалинской области, Сахалинского центра документации новейшей истории, архивов Сахалинского морского пароходства, Сахалинрыбпрома, Невельской базы тралового флота, Корсаковской базы океанического рыболовства, Сахалинского областного суда, УВД Сахалинской области. Неоценимую пользу мне приносит творческое содружество с Сахалинской областной универсальной научной библиотекой, особенно с отделом краеведения, возглавляемого Галиной Нефедовой. Большинство очерков первоначально публиковалось в газетах «Молодая гвардия», «Губернские ведомости», «Советский Сахалин», «Свободный Сахалин». Замечания и предложения, сделанные их сотрудниками, автор принимал с благодарностью. В коллективе Сахалинской областной типографии я нашел внимательных работников. Их бережное и вместе с тем требовательное отношение к тексту значительно улучшили качество книги. Я благодарен спонсорам — холмчанам, анивчанам, южносахалинцам, особенно Виктору Буткову, Андрею Залпину, Саркису Акопяну, многим другим, кто в трудные годы оказывал материальную помощь и моральную поддержку. Я обязан выразить сердечную признательность врачам — Александру Фадейкину, Наталье Ин, Андрею Павленко, Николаю Сапожникову, Ларисе Гончаренко, Екатерине Михайличенко, многим медицинским сестрам. Нисколько не преувеличиваю, говоря, что без их чуткости я не дожил бы до выхода этой книги.