Мир открыт для добра

Михаил Фонотов закончил Ростовский-на-Дону университет. Работал собкором «Комсомольской правды» по Челябинской и Курганской областям. Сейчас заведует отделом в газете «Челябинский рабочий». Его статьи и очерки публиковались в журналах «Смена», «Сельская жизнь», «Урал», Лауреат премии имени Ф. Ф. Сыромолотова и журнала «Смена» (1982 год). «Мир открыт для добра» — первая книга журналиста.

ОТ АВТОРА

Найдите на опушке лесную герань, остановитесь, отстранитесь от всех суетных забот. Приглядитесь к ее цветку, и вы с удивлением откроете, как скромен, но изыскан этот цветок, как насыщен, но неназойлив цвет его лепестков. А их форма, их геометрия? Какое высокое искусство! Нет, человек на такое неспособен.

Природа — это все: искусство, наука, производство. Тут тебе и физика, и геометрия, и физиология, и философия. И все непостижимо в своей логике, сообразности и красоте. Как непостижим смысл жизни.

Я хотел бы восхищаться природой, а не защищать ее. Из шумных городов я стремился к ней, в ее нехоженые владения. Ковыльные степи у Синего Шихана на юге области, звезды Тюлюка, напористые ветры Таганая, соловьиный островок у Кайгородово, горы, отраженные гладью озера Зюраткуль, пойменные заросли Миасса у деревни Якупово — все это прекрасно, но все беззащитно. И куда ни заберись, даже в самом глухом углу ощущается дыхание города. Город и природа — теперь мы уже ясно видим их противостояние, тоже, увы, непостижимое.

Нигде, как на Урале, так тесно не переплелись природа и производство. Урал первозданный — это корни в граните. Растения и минералы. Карьеры и дымы. Красота и польза. Злоба дня и доброта вечности.

Упреками природу не спасти. Упреки себя исчерпали. Как карьеры. Природу спасут истина, доброта и красота. Ее спасет восхищение цветком лесной герани у березовой опушки. Только надо остановиться, отрешиться от суетных забот…

Эта книга создавалась много лет, в командировках, путешествиях и экспедициях по Южному Уралу журналистом областной газеты. В свое время эти очерки и новеллы были опубликованы на страницах «Челябинского рабочего». По совету читателей газеты я и решился собрать их в книгу, у которой, надеюсь, будут свои читатели.

ТАМ, ГДЕ МЫ ЖИВЕМ…

ГОРОДСКАЯ ТРАВА

Я вышел из дома и в нескольких шагах от подъезда, у забора обнаружил смолевку. Ее округлые, прозрачно-матовые чашечки отдаленно напоминают цветы ландыша или купены. Они висят, как светло-зеленые фонарики. Смолевку еще называют хлопушей, потому что чашечка, если ее сдавить, лопается, словно шарик, с хлопком.

Репейник, крапива, полынь и конопля ростом соперничают с кустами сирени. Заросли пустырника. Повсюду белеют цветки икотника. То и дело попадается мохнатый синяк. Донник, белый и желтый. Лебеда, разумеется. Щетинистые, тучные колосья щирицы. Малиновые корзинки татарника, редкие цветки сурепки. Островки льнянки. Иглистые шарики отцветшего лютика. Стебли мышиного горошка.

Осоты. Всякие злаки. А в нижнем ярусе — мокрица, трава-мурава, подорожник, тысячелистник, мать-и-мачеха, аистник, просвирник, клевер, одуванчик, череда.

Эти травы сопровождают человека повсюду. Они у нас под ногами. Всем без исключения они на каждом шагу попадаются на глаза. Но их привязанность к нам мы не ценим.

Обыкновенная трава. Бурьян. Сорняки. Не жаль вытоптать, вытравить, выполоть. А если приглядеться? Не так уж сложна эта истина: каждое растение — миниатюрный заводик, который с помощью солнечной энергии производит редчайшие химические соединения. И в то же время — архитектурное сооружение, произведение искусства. Нет трав бесполезных. Можно сказать, нет трав вредных. Все, что растет, — полезно и красиво.

Что мы знаем об этом? Возьмем репейник, лопух. Во Франции его зовут русской травой. В хвостах и гривах лошадей его завезли туда из России по следам наполеоновской армии. Лопух французам не очень понравился. Но он, оказывается, целебен, лечит от многих болезней, даже, говорят, и от очень страшных.

А просвирник? В детстве мы лакомились его зелеными плодами. Они круглы, как крошечные колеса. В роду просвирника оказывается и стройная мальва, и незаменимый хлопчатник, и даже экзотичный баобаб.

Не удивительно ли, что мокрица предсказывает погоду? В тенистых влажных местах она устилает землю нежным упругим ковром. Цветки у нее едва заметны. Так вот, если до девяти часов утра венчики ее цветков не раскрылись, значит, днем будет дождь.

Знаем ли мы, что крапива имеет способность восстанавливать обоняние, что млечный сок одуванчика применяют от укуса пчел, что мыши не терпят бузину, что чемерица белая живет до пятидесяти лет, что копытень вылечивает от алкоголизма, а подмаренник свертывает молоко?

Известно ли, что пырей, его неутомимые корневища можно размолоть в муку, испечь хлеб, сварить пиво, кашу? Из него же готовят супы, салаты и даже кофе. Комплексный обед из одного сорняка.

Обратимся к хвощу. Он пришел к нам из каменноугольного периода, когда достигал тридцати метров в высоту и метра в диаметре. В наше время он выглядит скромнее, но так же загадочен. В его стеблях много кремнезема — хоть ногти подпиливай. В прошлом стеблями хвоща зимующего шлифовали дерево. А споры плауна, тоже пришельца из древности, прежде применялись для получения гладких отливок: форму слегка посыпали порошком спор. Кстати, если эти же споры высыпать на огонь, то каждая спора загорается пламенем разного оттенка — прямо-таки фейерверк.

Любопытно, что трава очитка долго не вянет и продолжает цвести даже на чердаке.

Совсем уж необычен ясенец белый. Куст его в знойный день окутан облачком испарившихся эфирных масел. Они очень горючи. Если к кусту поднести зажженную спичку, его мгновенно охватит пламя. Пары сгорают настолько быстро, что листья не успевают обгореть. С этой травой надо обращаться осторожно — лучше ее не трогать.

Чудес у трав много. Что ни трава — свое чудо. Какую ни возьми — целебна. К сожалению, на этот счет мы все еще темны.

В Челябинске из миллиона жителей едва ли найдется десятка три знатоков, различающих травы. А знающих их и того меньше. Вспоминаю грустный курьез. Парень оказался на картофельном участке. Спрашивает:

— Какие ягоды вы собираете?

— Ягоды? Колорадских жуков собираем.

— А это что?

— Как что? Картошка.

— Это картошка? А где тут собирают викторию?

Он, оказывается, ищет сверстников, вместе с