Александр Устинов NEXT-2 Следующий Книга 2 Империя

Глава 1

Уезжать с насиженного места Санчо было еще грустнее, чем самому хозяину особняка. Загружая последние чемоданы в багажник автомобиля, Мошкин еще раз с тоской обернулся на так и недостроенное здание. В последнее время верный соратник Лавра стал до неприличия сентиментален. Казалось, еще секунда-другая, и он расплачется. Может, так все и произошло бы, но в самый ответственный момент от грустных мыслей Александра отвлек женский голос, ставший уже таким родным.

— Уснул, что ли, Санчик? — Клава положила ему на плечо свою широкую ладонь. — Надо будет ограничить твои ночные сексуальные поползновения до минимума, а то ты потом целый день носом клюешь, как я посмотрю.

— Ну что ты, Клава? — мгновенно стушевался тот, опасаясь, что женщина действительно осуществит свои угрозы. — Я просто задумался.

— О чем же?

— Ну… Переезд… И все такое… Ты ж сама подумай, сколько всего мы тут с Лавром пережили. — Санчо даже причмокнул языком. — Вспомнить страшно.

— Вот именно, что страшно, — в тон подхватила Розгина.

— Брось, Клава. — Мошкин наконец-то склонился над багажником и запихнул в него очередной увесистый чемодан. — Здесь и с тобой мы первый раз встретились. На лестнице. Помнишь?

Она ничего не ответила и решительно зашагала в сторону парадного крыльца. Санчо проводил ее долгим взглядом и тяжело вздохнул. Потом запрокинул голову и грустно посмотрел на небо, отслеживая витиеватое движение облаков. День сегодня выдался явно не солнечным. Александр призадумался.

Сколько же всего изменилось в его, казалось бы, степенном существовании за последний год. С того памятного дня, как Дюбель едва не отправил на небеса Лавра, но в результате сам ушел в лучший из миров. Не без помощи Санчо, конечно. А потом, в результате снятия короны с Федора Павловича, все пошло наперекосяк. Разбежалось близкое окружение, изменился сам Лавр, серьезным каким-то стал, напыщенным, что ли. Впрочем, у него этого и раньше хватало. А вот теперь им приходится расставаться с прежним местом жительства и перебираться на новое. Нет, имелись, конечно, и существенные плюсы. Например, у Александра была Клава. За тот год, что они прожили вместе, их отношения, как казалось самому Мошкину, еще более упрочились. И дача, на которую они теперь намеревались перебазироваться, целиком будет находиться в ведении Розгиной. Наверное, пора и о свадьбе подумать.

К машине вернулась Клавдия с новым баулом, поставила его на землю и облегченно перевела дух. Волосы женщины растрепались, но Санчо находил в этом что-то удивительно симпатичное.

— Уф! — Розгина отерла рукой выступившие на лбу капельки пота. — Это последний. Грузи.

Санчо беспрекословно подхватил баул и, не отыскав для него подходящего места в багажнике, отнес в салон. Клавдия обогнула корпус автомобиля с противоположной стороны и грузно разместилась на переднем сиденье. Мошкин занял место за рулем.

— Нет, вот ты мне скажи, — уже в который раз за последние пару часов подняла старую тему Розгина. — Почему мы с тобой вдвоем должны заниматься перевозкой этого барахла? А этим двум здоровым лбам и дела ни до чего никакого нет. Что один, что другой. Верно говорят, яблоко от яблоньки… Можно подумать, у нас проблем нет. У меня, между прочим, тоже работа имеется. Не хуже некоторых. Ну ладно — Федечка. Сегодня у него действительно уважительная причина. Экзамен. Благо дело, последний. А этот где?

Клавдия неопределенно мотнула головой в сторону особняка, оставшегося за их спинами. Мошкин прекрасно понял, что под определением «этот» скрывается не кто иной, как Лавр. Что ж, Александру было не впервой вставать на защиту Федора Павловича от нападок его родственницы.

— Ты же знаешь, Клава, у него тоже сегодня день ответственный.

— А у меня, стало быть, нет? — тут же вскинулась она.

Санчо завел мотор и осторожно тронул нагруженную машину с места. Колеса плавно зашуршали по гравийной дорожке. Он бросил взгляд в зеркальце заднего обзора и еще раз мысленно попрощался с особняком. Затем полностью переключил свое внимание на дорогу.

— И потом, человек еще после болезни не оправился, — вернулся он к ненадолго прерванному разговору. — Ему же тяжелое поднимать никак нельзя.

— Тяжелое никому поднимать нельзя, — нравоучительно заметила Розгина. — Но приходится.

Никаких дополнительных возражений и контраргументов Мошкин приводить не стал. Спорить с любимой женщиной не хотелось. Да и какой в этом смысл? Переубедить Клаву в собственной правоте все равно невозможно. Куда приятнее просто сидеть с ней в машине бок о бок.

Заезжать в город им не требовалось. От бывшей обители Лавра до той, которую ему и его домочадцам предстояло занять уже сегодня к вечеру, можно было добраться по Кольцевой дороге. Оно и быстрее и приятнее. Совершая уже за сегодняшний день не первый рейс, Санчо прекрасно знал маршрут, и теперь ему не требовалось никаких уточнений со стороны Клавдии. Он искоса бросил взгляд на свою пассию. Может, прямо сегодня и заговорить с ней о браке? А вдруг ей эта затея придется не по душе? Рискованно.

Мысли же самой Розгиной были далеки от тех, что роились в огромной тыквообразной голове Александра. Они были более бытовыми, если так можно выразиться. Клавдию волновал вопрос, как успеть к вечеру привести дачу хотя бы в относительный порядок, приемлемый для человеческого проживания. Сколько бы она ни ворчала и ни выражала свое недовольство поступками окружающих, женские обязанности всегда выполняла неукоснительно. Знал об этом и Лавр, а потому тоже редко вступал с Клавдией в перебранку, интуитивно осознавая, что за последний год женщина-БТР, как он окрестил ее когда-то, превратилась в его доме в полноценную хозяйку. Розгиной удалось сбить гонор с некогда могущественного воротилы криминального мира.

Минут через тридцать пять или даже меньше их автомобиль свернул с основной магистрали и, виляя по кривенькой тропинке, достаточно быстро достиг конечного пункта назначения. Санчо заглушил двигатель. Покидать уютный салон он не торопился, зная на собственном опыте, что Клава сейчас скроется внутри строения, а ему, бедолаге, ничего не останется, как возиться с мешками и чемоданами.

— Санчо! — сурово окликнула его женщина, уже ступившая на твердую почву. Для пущей уверенности она похлопала ладонью по лобовому стеклу.

— Иду-иду, Клавонька, — нараспев произнес Александр и, покрякивая, выкорчевал свое объемное тело из металлического транспортного чрева.

— Белье тащи на второй этаж, все остальное