Тьма. Беспощадная и бесконечная. Она окутывает, не давая осознать, кто ты есть. Кто перед тобой.

Два человека сидели друг перед другом, не зная, кто и зачем, почему и для чего.

Сейчас их заботило лишь то, что они единственные. Они вдвоём здесь. Вместе. Заперты в этом ужасном, мрачном месте без всякой надежды на скорое освобождение. С простым осознанием, что все, кого они любили… Мертвы. Покоятся, даже не с миром. Валяются хладным препятствием на дорогах пред магловскими машинами.

А они живы. Хотя жизнь ли это? Мрачная темница без единого окна. И только темнота. Пугающая и одновременно с этим освобождающая. От необходимости мыслить. Помнить, кто ты есть в этом мире.

Девушка слышала лишь хриплое дыхание. На то, чтобы встать и проверить, кто сидит в нескольких шагах, не было сил. Ни моральных, ни физических. Поэтому она молча сидела, стараясь абстрагироваться от собственных мыслей. Слушая мерное дыхание неизвестного, безликого человека, что сидел напротив.

Не было ни малейшей надежды на то, что она не пробудет здесь свои последние минуты. В любом случае, они настанут скоро. И умрёт она либо от боли, в пытках, либо просто от голода. Перспективы не радовали, но было уже всё равно. Какая разница? Она одна. Одна во всем мире. Все её друзья, родные давно умерли. И остался лишь этот человек, чьё дыхание разбивало тишину подземелья. Единственный возможный союзник, который не желал начинать какой-либо разговор. А она и не пыталась. Велика ли разница, кто перед ней. Последние минуты разговора не избавят от смерти.

Но человек решил иначе. После нескольких дней молчания, он всё же осмелился начать диалог. Зачем? Что его натолкнуло?

Хриплый голос, раздавшийся неожиданно близко. Ближе, чем она ожидала. Кажется, можно протянуть руку и почувствовать. Тепло человеческого тела, силу мышц, тот самый стук. Стук сердца, не давший сойти с ума.

— Эй, — незамысловатое начало разговора. Но какая разница? Голос был хриплый, будто обессиленный. Определённо мужской. Значит, мужчина. Интересно, сколько лет? Может, восемнадцать, а может, шестьдесят. Собственно, это уже неважно.

— Эй, — отозвалась девушка. Тихо, на уровне выдоха.

— Ты, — голос оборвался. На пару секунд восстановилась тишина. Только стук сердца стал чуть быстрее. — Кто?

А стоит говорить? Впрочем, а почему нет?

— Гермиона. Гермиона Грейнджер, — голос чуть зазвенел от напряжения. Мало ли, кто всё-таки этот мужчина. А может, они знакомы. Хотя велика ли вероятность.

— Грейнджер, — раздалось тихо, будто эхо. И снова тишина, что затягивала, заполняла каждую клетку души.

— А ты? — голос стал нервный. Кто же, кто же…

Раздался хриплый смешок. И опять тишина, которая, впрочем, продлилась недолго.

— Важно ли? Тебе не понравится…

— Я же сказала, — резонно, но бессмысленно. Но остатки любопытства не дадут упустить возможность и узнать… кто. Чьё сердце давало силу её собственному. Ей не понравится… Кто это мог быть? Маловероятно, что кто-либо её возраста. Все её знакомые, насколько она знала, погибли уже давно. Может, соратник по второй магической? Кто его знает.

— Блейз. Блейз Забини, — а размышления прервались. Бездумным голосом, бросившым имя. Знакомое и непривычное одновременно. Слизеринский сын подыхает в подземельях. За что? Не ясно. Но он здесь, значит неважно, кто это. Важно, что это человек. Из плоти и крови. И он жив.

Нервный смешок, теперь с её стороны.

— Приятно познакомиться, Блейз. Блейз Забини.

Вновь тишина. Столь привычная и правильная.

А вокруг лишь тьма.

И стук. Мерный стук твоего сердца.

========== Часть 2 ==========

Комментарий к

Soundtrack: Halsey - Not Afraid Anymore

Тук. Тук. Тук.

Тишина, ставшая постоянным атрибутом жизни. Темнота, что вязкой пеленой обволакивает меня. И тебя. Человека, что стал моим другом. Нет, я даже не знала, кто ты. Только слышала… то, как бьётся твоё сердце, то, как ты иногда проводишь рукой по лицу. И твой голос. Голос, единственный, что я слышала за последние месяцы. И остальное уже неважно.

Ты заговорил не сразу. Прошли недели. Недели, среди которых всё, что спасало меня от безумия - это стук. Мерный стук твоего сердца. Ритм, который я выучила почти наизусть. Биение, что не останавливалось даже тогда, когда я была готова сдаться. Но ты не сдавался.

И теперь я знаю, кто. Кто давал мне силы выживать в этом ужасном месте. Ради кого я живу. И уже неважно, кем ты был когда-то. Сейчас ты тот, ради кого я продолжаю дышать, хранить в сердце малейшую надежду на жизнь. Жизнь, хоть сколько-нибудь похожую на ту, какой она должна быть.

— Блейз? — уже привычное обращение. Имя, застывшее на языке. Обращение, что застряло где-то в глотке.

Какая разница, кем мы были раньше. Сейчас есть только ты и я. Тьма, что нас окружает.

— Гермиона, — привычно растягивает все гласные, как будто снова и снова пробуя моё имя на вкус.

Я чувствую движение. Чуть заметное волнение воздуха. Будто ты хотел прикоснуться, почувствовать. А почему нет? Что останавливает тебя в простом желании почувствовать человека. Боишься сопротивления? Я тоже боюсь. Но чего бояться? Мы лишь вдвоём. И темнота, что окружает и поражает. Защищает все, что возможно. Каждую частичку наших тел, общих душ.

Но нет, желание… Всего лишь секундная просьба души.

— Пред сторожем в полночь рядами могил

Погост распростерся в молчанье,

И месяц на плитах холодных застыл

В холодном и чистом сиянье.

Но вот под крестом оживает мертвец…

Где муж, где жена, где старик, где юнец

Встают в одеяниях длинных.

И тянутся, силясь друг друга найти,

И в круг — посредине дороги,

Всем хочется пляску скорей завести,

Да саваном стянуты ноги.

Но кто ж здесь давно от стыда не отвык?

Стряхнуть одеянья недолго — и вмиг

Все саваны сброшены в кучу,* - слова разрезают ту тишину, что мы создали. Горло пересохло ещё сильнее, но какая разница.

Вновь молчание, вновь твоё сердце, что отчего-то ускорило ритм.

Неожиданное прикосновение, как взрыв звезды в душе. Всего лишь лёгкое касание пальцев, а душа затрепетала. И хочется больше. Почувствовать. Впитать каждое мгновение,