посетителей — 5 %

(вариант: спец. наценка)

Геращенко: — Скажите, Профессор, ну зачем вам эта Зона?

— Ну, я в каком-то смысле, ученый. Экспериментатор. Научный интерес, знаете.

Слышен шум проходящего поезда.

Путин: — Слышите, это наш поезд. Идемьте. — (и бармену): — Миша, если я не вернусь, зайди к дедушке.

5.

Теперь все трое сидят в «уазике» без верха. Вокруг грязный, непонятный мир преддверия Зоны. Видна ободранная стена с надписью:

UN

Камера опускается ниже и появляется еще несколько разноцветных надписей, разбросанных в беспорядке, ломающих настрой зрителя:

NU

Янки, гоу хоум!

It's my life

Цой жив!

Все — козлы!

Здесь был я! (Жирик)

Путин Чубайсу: — Вы канистру не забыли?

— Здесь, полная. Чистый мазут.

«Уазик» трогается и едет по проулку. На противоположную улицу выезжает полицейский-мотоциклист с лицом Мишеля Камдессю (или другого как «кость в горле» европейца). «Уазик» сворачивает, едет по проулкам и вновь тормозит.

Путин: — Посмотрите, там никого нет?

Геращенко выбирается из машины, осторожно крадется.

— Да быстрее вы, ради Бога!

— Никого нет.

— Идите к тому выходу!

«Уазик» уезжает.

В проулке вновь появляется этот полицейский.

Путин: — Ну что же вы, Писатель!

«Уазик» дает задний ход.

И вот, они у ржавых железных ворот в самую Зону. Здесь застава. Проходит тепловоз. Машина скорее за ним. Вдруг тепловоз тормозит, приходится тормозить и Путину. Из тепловоза высовывается Шандыбин в матроске.

— Стой, стрелять буду!

— Стоим, — все трое подняли руки.

— Дайте папироску рабочему-депутату.

Путин делает вид, что он поднял руки только чтобы почесать голову. Кивает Геращенко. Тот достает пачку сигарет, пытается вытащить одну сигаретку. Василий захапывает всю пачку.

— Давай всю.

Тепловоз уходит, Василий затихающим голосом горланит:

— Напрасно старушка ждет сына домой…

Машина проезжает сквозь распахнутые ворота. Но на заставе ведь есть еще охрана. Но конечно, это не та былая могучая охрана, что охраняла Зону при прежних сталкерах. Мы видим несколько человек, которые в левой руке держат автоматы, а правую руку тянут за подачкой. Это Рушайло, Иванов, Ястржембский. Шойгу придерживает рукой плакат:

Россия — родина мамонтов!

И чтобы беспрепятственно проехать, Геращенко начинает кидать им пачки денег. Кому-то попал в руки, кому-то угодил пачкой прямиком в лоб.

— Ну хватит, — говорит Путин, останавливая очередную руку с пачкой денег. — Надо приберечь еще на несколько, хоть и крохотных, но индексаций. Да еще эти, как их… внешние долги, будь они неладны.

«Уазик» съезжает с железнодорожного полотна в сторону и вдруг слышна неожиданная стрельба. Брызги стекла.

— Это еще кто?

Чубайс: — Непримиримые из Чечни. Опять до них не дошли выделенные деньги.

Путин: — Писатель, посмотрите, там есть дрезина?

Геращенко печально смотрит в никуда: — Сперли.

— Не сперли! — возмущается Чубайс. — Дрезина моторная, инвентарный номер 19–93 была приватизирована.

— Один хрен, что сперли. На чем мы теперь поедем?

— Мне так все равно, — говорит Путин. — Раз уж нет ни бульдозера, ни истребителя, то можно и на этом, — и ласково стучит по рулю машины.

Автомобиль выворачивает на другую железнодорожную колею и, громыхая по шпалам, едет вдаль.

6.

Зона. Видны странные, необычные пейзажи. Снег. Припорошенная скульптурка Ленина (вариант: Дзержинского) указывает рукой вверх. Торчащая в разные стороны из заброшенного бетона арматура. Бок о бок стоят новенький 600-й мерседес, помигивая габаритами и ржавая раскуроченная «копейка» (Ваз-2101) на деревянных бакулках вместо колес, с продавленным верхом. Это Зона по-разному воздействует на предметы. Какие-то обломки, фрагменты стен. Не то недострой, не то разрушено.

Чубайс: — Я слышал, в Зоне все еще сохранились люди. Те, которые жили здесь в момент наступления переходного периода.

Геращенко: — Не уверен, что это жизнь.

Чубайс: — Ну, в строго биологическом смысле…

Слышат стук. Заглядывают в проем стены. Сидит козел (шахтер), долбит каской по полу.

— Кто это?

Путин: — Мираж, наверное. Здесь все время что-то мерещится.

— Хочу есть, — говорит козел.

Путин: — Ну вот, я же говорил что это мираж. Не обращайте внимания.

Чубайс с иронией шахтеру: — А ты не пробовал начать голодовку?

Козел: — Пробовал, не помогает. Все равно есть хочу.

Идут дальше, слышат невнятный вой. Заглядывают в другой проем стены а там сидит свинья с плакатом: «Верните учителям зарплатку!». И хрюкает. Потом воет на луну.

Чубайс: — Как же они живут, если никто не работает?

Путин: — Этого никто не может понять. На то она и Зона.

Камера показывает лужу, в которой лежит пистолет. Затем смещается дальше и теперь видны в воде поочередно — автомат, гранаты, гранатомет.

Путин: — Она была где-то здесь…

— Кто?

— Комната исполнения желаний. Ага, вон она. (Теперь вдалеке за рекой виден Кремль). Нам туда.

Геращенко (разочарованно): — Что же вы цену набивали?! Это же рукой подать!

— Да, но рука должна быть о-очень длинной. У нас такой пока нет.

7.

Вот, наконец, они внутри стен Кремля. Путин кладет на педаль газа «уазика» кирпич и автомобиль без людей уезжает по белой, очищенной дворниками от снега дороге за стены Кремля.

Геращенко: — А как же мы вернемся?

Путин: — Здесь не возвращаются…

Геращенко: — В каком смысле?

После некоторой паузы. Теперь они уже внутри самого здания.

Путин: — Ну вот… мы и дома.

Чубайс: — Тихо как!

Видны пустые паркетные залы Кремля.

Путин: — Это самое тихое место на свете. Вы потом сами увидите. Тут так красиво, спасибо Пал Палычу. Тут ведь никого нет.

Геращенко: — Мы же здесь.

Путин: — Ну, три человека не могут здесь все испоганить.

Геращенко: — Почему не могут? Могут. Лет эдак за восемь.

8.

Путин, рассказывает:

— Зона — это… очень сложная система… ловушек, что ли, и все они смертельны. Не знаю, что здесь происходит в мое отсутствие, но стоит здесь появиться мне, как все приходит в движение. Бывшие ловушки исчезают, появляются новые. Тонут подлодки, горят башни, пропадают журналисты. Это Зона. Может даже показаться, что она капризна, но в каждый момент она такова, какой мы ее сами сделали…

Теперь видно, что они подошли к Залу Заседаний ГосДумы и стоят перед дверью туда. Слышна считалка («Эне бене…» или «Вышел месяц из тумана…»). Это Путин пальцем тыкает, выбирает кому первому войти в Зал Заседаний.

Тогда Чубайс снимает со спины рюкзак.

— А вы знаете, я вас, пожалуй,