Если ты не против, я возьму к себе в комнату?

— Не против.

— Дайте и мне посмотреть, — попросил Инженер и букет пошел по кругу.

— Весьма, весьма искусно сделаны, — сказал Энергетик. — Видите, здесь каждый лист является как бы самостоятельной солнечной батареей, питающей энергией основное тело, главный ствол. Смотрите, совсем нет швов.

— Ты полагаешь молекулярно-промышленная технология?

— Ну… что-то в этом роде. Однако мы можем заметить, что каждый элемент отличается от другого, а значит производство не однотипное. Где-то встроен механизм искусственных «случайных» искажений.

— Функциональное назначение этих симпатичных приборчиков, я полагаю, всем очевидны, — сказал Метеоролог. — Поддержание постоянного баланса газов в атмосфере. Остальные факторы, в том числе эти яркие цветовые решения и необычное строение подчинены, своего рода, стилю дизайна.

— Логично, — подтвердил Энергетик. — Так сложилось бы на любой планете, где аборигены достигли хотя бы элементарного прогресса. Но с другой стороны, все обстоит не так просто. Вот, взгляните на экран…

Сизиф вывел на экран увеличенное изображение глорианского луга.

— … видите? — продолжил Энергетик. — Некоторая часть солнечных батарей повреждена. Далее многие элементы заслоняют друг от друга солнечные лучи, что говорит о неоптимальном их расположении. Таким образом…

— Ты хотел сказать, — добавил Инженер, — что контроль за размножением и функционированием этих устройств отсутствует?

— Во всяком случае, в этой части планеты они брошены на произвол судьбы.

— Что ж, — произнес Капитан, — возможно так оно и есть, как предсказывали перед полетом сюда, что мы обнаружим лишь археологические останки местной цивилизации. Впрочем, не будем загадывать.

Журналистка поднялась и пошла в свою комнату. Ей вдруг пришла в голову интересная идея о том, в каком ключе построить свои ежедневные репортажи в Космический Город и она хотела хорошенько обдумать мысль. Она стала медленно ходить по комнате, дотрагиваясь до знакомых, обнажающих сентиментальные чувства предметов. Предметы были совершенно разные и постороннему человеку затруднительно было бы понять вот так, что определенная комбинация разнородных предметов составляют сущность Журналистки. Пушистый желто-полосатый тигренок на полке. Коллекция фильмов и музыки, премьер-авангардистская картина на стене над кроватью. Даже мягкое воздушное одеяло. Если бы можно было провести такой эксперимент, чтобы один за другим отнять у Журналистки все эти предметы, то к его окончанию мы бы оказались в нелепой ситуации, поняв, что Журналистки больше не существует, что мы разложили ее по частям.

Джози и сама догадывалась о такой зависимости и даже пользовалась этим, подпитываясь энергией от любимых вещей.

В комнату постучали.

— Открой, — сказала она Сизифу и дверь открылась.

Энергетик буквально ворвался в комнату. Его распирало от злости, но он как мог сдерживал себя.

— Ах, это ты, Патрик. Привет.

— Джо! — прошипел Энергетик. — Я ничего не понял.

— Ты, кажется, сердит? — пресно спросила Журналистка и только сейчас по-настоящему посмотрела на него, отрываясь от своих мыслей, в которых уже начала прорисовываться логично завершенная композиция репортажей, которую можно было растянуть на весь срок их пребывания на Глории.

— Ты сказала сердит?! Я взбешен! Что вы делали вдвоем со Штурманом на лугу?!

Казалось, Энергетик не мог найти себе места. Он неловко размахивал руками.

— Стоп, стоп, стоп! — громко сказала Журналистка. — Патрик, сядь, пожалуйста, на кровать.

Энергетик и сам понял, что переволновался и даже переборщил, замолчал и сел на краешек кровати. Журналистка подала ему стакан сока, который он быстро и шумно, пару раз прерывая дыхание, выпил.

— Патрик, успокойся. Мы сейчас все спокойно обсудим. Ты говоришь, я была вдвоем со Штурманом на лугу?

— Да, — с дрожью в голосе ответил Энергетик. — Я полагал, что… после того, что мы с тобой прошли, Джо…

— Милый Патрик! Ты очень классный парень, но только, во-первых, я тебе… ничего не обещала…

Тут уже Журналистка сбилась в голосе и тихонько заплакала. Энергетик чувствовал себя совсем неловко. Он стал утешать девушку, гладить волосы, но она отодвигалась от него.

Тогда он встал с кровати, еще раз погладил ее по плечу и по руке, сказал: «Прости, я был неправ сегодня» и вышел из комнаты, играя желваками на скулах.

Журналистка, не переставая всплакивать, сквозь слезы тихо шепнула:

— Все равно я тебя не люблю. Я люблю Штурмана. И буду продолжать любить назло всем невзгодам и возникающим препятствиям. О, Людвиг, возлюбленный мой.

Она уткнула голову в подушку, обильно орошая ее слезами и вскоре незаметно для себя уснула.

Глава II

Водружение флага. Передвижной ретранслятор. Что такое «облака»? Опасная прогулка Журналистки через дебри атмосферных регуляторов. Кажется, кое-что проясняется…

Торжественное водружение флага Лиги Наций на впервые посещаемых людьми планетах было старой доброй традицией. В глазах астронавтов это выглядело как присоединение очередной небесной площадки к обширным владениям сообщества людей. Для этого роботами был установлен раздвижной флагшток, вокруг которого разместили шезлонги, столики, зонтики для создания теней чтобы людям было уверенно и приятно себя чувствовать. Мужчины вырядились в белые рубашки с галстуками, брюки и форменные пилотки. Для костюмов было довольно жарко. Женщины также оделись нарядно. Ксенобиолог в очередной раз выкрасила волосы в другой цвет и обновила прическу. Ровно в шесть они собрались у штока. Роботы-телеоператоры заняли свои исходные позиции.

— Леди и джентльмены, — произнес Капитан в микрофон, когда все расселись в шезлонги и потягивали коктейли через соломинки. Робот-официант ходил позади них, подливал в те бокалы, в которых коктейли заканчивались или забирал пустую посуду когда это требовалось.

— Леди и джентльмены, — торжественно провозгласил Капитан. Хорошенько запомните этот день, когда большинство из вас, а может быть даже все, впервые в своей жизни стали первооткрывателями новой планеты. Я думаю, мы попросим руководителя научной группы, Геолога, поднять наш флаг.

— С удовольствием, — откликнулся Геолог и подошел к штоку, где все уже было приготовлено к поднятию.

Заиграл Гимн и все встали. Флаг медленно пополз вверх, сначала свисая тряпкой, но с нарастанием высоты он распрямлялся и на самой вершине красиво заблестел своими яркими ровными волнами.

Астронавты вернулись в шезлонги. Кант улегся у