внимания. Он громко сказал:

- Еще по одной - и купаться! - Видно было, что он здесь законодатель.

Слава сел на свое место, по левую руку от Александра Антоновича, и спросил тихо, для него одного:

- С тебя еще не съехало?

Тот отрицательно покрутил головой, по-прежнему неопределенно усмехаясь.

Дальше Слава говорил словно чревовещатель - у него даже губы не двигались:

- Глупо. Что будет с Леной?

Александр Антонович поглядел на него с таким наклоном головы, будто у него болела шея, и впервые вымолвил несколько слов кряду:

- Конфискация? У тебя еще много есть.

- Но не будет, если ты не очухаешься, - зло ответил Слава.

Тут в их беседу вмешалась Маша-Манюня, как видно, все-таки слышавшая тихий разговор:

- Давайте, мальчики, конфискуем у Нинки "Наполеона". - Она показала пальцем на более яркую блондинку, перед которой стояла большая черная бутылка коньяка.

- Машка, ты уже хороша, - лениво возразил Слава. - Не выступай.

- Подумаешь, конфискация! - Она пожала плечиком. - У Видя дома этих пузатых бутылок - в кегли играть можно.

Рыжий Володя крикнул своим грубоватым баритоном:

- Купаться, черт вас побрал! - И нежно добавил для своей яркой темноволосой соседки: - Пойдем, Танюша?

Слава, закурив сигарету, молвил:

- Землянички поискать, что ли? - И медленно побрел в глубь орешника, огибая стоявшие на поляне автомобили.

Все встали. Манюня взяла безразличного Александра Антоновича под руку и повела его по тропинке вправо - тропинка эта, как и остальные, выводила к реке, но чуть дальше, метров за сто.

Виль рядом с Ниной и Володя в обнимку с Танюшей пошли прямо.

Они спустились- на узкий песчаный пляж. Володя поболтал ногой в воде и закричал:

- 0-го-го-го-го!

- Ты что, дурной? - возмутилась Танюша,

- А ты сама попробуй.

Она окунула в воду руку.

- Правда, как лед.

Они не удивились, что вода холодная, хотя жара стояла, пожалуй, градусов под тридцать. Все в городе знали, что Маленькая река рождается из ключей и вода в ней всегда намного холоднее, чем в Большой. Весна этим годом выдалась поздняя, и понятно, что Маленькая еще не успела прогреться. Четверо вернулись к скатерти-самобранке и продолжили застолье. Никто не заметил, сколько прошло времени - может, минут двадцать, - но вдруг с той стороны, куда удалились Александр Антонович и Манюня, донесся громкий вскрик. Они прислушались, но всё было тихо.

А еще минуты через две на тропинке появилась Манюня. Она была растеряна и дышала тяжело.

- Скорей, там Саша... - охрипшим голосом сказала она, подходя. - Ему плохо.

Вскочивший Виль потряс ее за плечи.

- Что с ним?

- Не знаю. Упал и не дышит, - ответила Манюня.

- Где он?

- Там, на пляже, у воды! - Ноги у Манюни неожиданно подкосились, и она мягко шлепнулась на траву.

- Черт, нажрется всегда как свинья, - в сердцах сказал Виль и с раздражением обернулся к Нине и Танюше: - Да помогите же вы ей!

Нина виновато развела руками:

- А что мы должны делать?

Но Танюша оказалась находчивее. Взяв из-под куста бутылку "Боржоми" и умело открыв ее, она прямо из горлышка облила лицо Манюни. Та села. на траве и долго терла глаза, тихо постанывая.

- Идти можешь? - спросил у нее Володя.

- Могу-у-у, - простонала Манюня.

- А где Славка? - не обращаясь ни к кому в отдельности, спросил Виль.

И, словно услышав его вопрос, на поляне, где стояли автомобили, появился Слава. Последние метры он преодолел бегом.

- Что случилось? - Он сразу оценил ситуацию. - Где этот. старый алкоголик?

- Она говорит, - Виль кивнул на Манюню, - на пляже.

- А ну вставай, - приказал Слава.

Он взял ее под одну руку, Виль под другую, и вся компания поспешила к реке. Манюня привела их на пляж, на то место, где Маленькая делала крутой изгиб. На песке были отпечатки босых ног - их, впрочем, сразу затоптали так, что похоже стало, будто пляж перекопали лопатой. Но Александра Антоновича на этом пляже не оказалось.

- Ты уверена, что здесь? - спросил Слава.

Манюня покааала пальцем в угол, где в пляж упиралась отвесная глиняная стена обрыва.

- Он тут лежал.

Долго они молчали, шестеро в купальных одеяниях, молчали, не глядя друг на друга, и за время этого молчания совершенно протрезвели.

Наконец Слава спросил у Манюни:

- Он плавать умеет?

- Откуда я знаю?! - визжащим голосом ответила она.

- Может, в лесу гуляет? - предположил Виль. - А может, она путает, может, он в другом месте лежит?

Они обшарили все пляжи, потом ходили по лесу и громко звали Александра Антоновича. Но он не откликался.

На этом кончилась сладкая сказка для взрослых. Начиналась горькая строгая проза.

Вернувшись к машинам, все быстро оделись. Виль, заткнув пробкой недопитую черную бутылку, отдал ее Нине. Из остальных бутылок вылил остатки на траву, побросал пустую посуду на скатерть, завязал скатерть углами крест-накрест со всем, что на ней было, и положил разноцветно промокший узел в багажник своего "Жигуленка", сказав Нине мимоходом: "Выбросим по пути".

Потом Слава велел женщинам садиться в машины, а Виля и Володю отозвал в сторону и спросил:

- Что будем делать?

- Надо заявлять в милицию, - сказал Виль.

- Это ясно. Кто будет заявлять?

-По-моему, женщин нечего мешать, - сказал Володя. - Пойдем втроем.

Слава сказал:

- Мне не с руки. Я же нездешний. Начнутся вопросы...

- Брось трепаться! - неожиданно взорвался Виль, и Слава сразу утерял вид законодателя.

- В чем я треплюсь?

- Тебя у нас каждая собака знает. Ты этому Перфильеву лучший друг... Ты его и сюда сам привез... Чего ж юлишь?

Слава посмотрел на Виля в упор.

- Ладно. Тогда едем все.

Теперь настала очередь юлить Вилю.

- Не могу же я Нинку в милицию тащить...

- Верно, - поддержал его Володя.

- Что же предлагаете? - спросил Слава. - Как объясним? Мол, вчетвером мальчишник устроили? Кто поверит?

- Зачем? - возразил Виль. - Есть Манюня. А у нее никого, одна бабка.

- Значит, всё на одну Манюню валим?

- Она с ним была. И она же его последняя видела. Это важно, - со значением уточнил Виль.

Слава немного подумал, опустив голову.

- Ну что ж, пусть будет так.

Виль сел за баранку в синий автомобиль, Володя - в гороховый, Слава - в белый, на котором был московский номер. В таком порядке они и тронулись.

Слава посмотрел на притихшую Манюню-Машу, сидевшую рядом.

- Проверь, есть там деньги? Все равно пропадут.

Он имел в виду одежду Александра Антоновича - синий пиджак и серые брюки, лежавшие под рубахой на заднем сиденье. Манюня перегнулась, взяла пиджак.

В левом внутреннем кармане она нашла служебное удостоверение, расческу в чехольчике из тисненой кожи и блокнот в переплете из зеленого сафьяна. В блокноте между страницами лежала пачка новеньких пятидесятирублевок. Слава взял блокнот.

- Про это