перестанет быть синонимом глупости. И не важно, как я заполучу желаемое – честным путём, хитростью или силой – меня навсегда запомнят как человека, принёсшего домой сокровища Запада.

Настало, наконец, время осуществления моего плана.

– За этим я сюда и прибыл. Я постараюсь украсть этот шёлк, даже если это будет стоить мне жизни. И если ты меня любишь, ты мне поможешь.

Она колебалась. Я усилил нажим.

– Я люблю тебя.

Я впервые сказал ей эти слова. Мой отец, мудрый в очень многих вещах человек, советовал быть осторожнее с такими словами, потому что они имеют слишком большую власть над женщинами.

Глаза у неё были одновременно счастливы и печальны. Она в нерешительности кусала губы.

– Возвращайся сюда в полночь, – сказала наконец она, указав на одно из деревьев. – Шёлк необходимо подготовить для сбора урожая. Не бойся. Эти существа тебя не тронут. Но ты должен пообещать мне покинуть остров сразу же, как соберёшь шёлк, так ты будешь в безопасности. Я оставлю челнок для тебя неподалёку от пляжа.

– А как же ты?

– Не волнуйся. Я буду с тобой.

– И вместе мы испытаем все те приключения, о которых я тебе рассказывал.

Она кивнула и улыбнулась.

Я поцеловал её. Она ответила на поцелуй меня и отчаянно прижалась ко мне. Потом она ушла чтобы подготовиться к нашему побегу.

Я вернулся в полночь. Медленно, в полной темноте, я на ощупь пробрался к дереву, что ранее указала мне Тая. Только тогда облака расступились и лунный свет осветил всю сцену.

Мурашки побежали по моей коже. Тысячи пауков корчились на дереве, слившись единую в тёмную массу. Каждый паук был размером с мой большой палец, и скрежещущий звук, который они издавали, напоминал звук трения песка о кости черепа. Когда я подошёл, они отступили, как отливная волна от берега, оставляя позади себя толстые серебристые нити шёлка.

Преодолевая страх, я начал срывать нити шёлка с ветвей и обёртывать их вокруг заранее приготовленных шпинделей. Шёлк был тонким, прочным и почти невесомым, как воздух. Я работал быстро, и вскоре подле моих ног лежала кучка мотков. Я сматывал последние нити с ветвей, и моё сердце почти выскакивало из груди, когда я видел, как тысячи новорожденных паучат выскакивают из-под шёлка и несутся прочь от меня.

Мои ноги были ватными, но мне всё же удалось добраться до берега и отыскать приготовленное Таей каноэ. Не оглядываясь назад, я грёб прочь, на восток. Я верил, что Тая последует за мной, как и обещала.

Рыболовная шхуна подобрала меня и доставила обратно на материк. Я изучил шёлк, спрятанный в моей сумке. Он был так же прекрасен, как тот небольшой лоскут, что достался мне от отца. Перламутровый, блестящий, гладкий и мягкий, достойный касаться кожи принцесс и королев.

Проходил день за днём, ​​я ждал, но Тая так и не появлялась. Я донимал расспросами путешественников и рыбаков, пытаясь узнать хоть какие-то новости. В конце концов, я начал беспокоиться. Что-то пошло не так.

Видимо, пока я завоёвывал сердце Таи своими рассказами, в моём сердце рождались ответные чувства.

Забыв о предупреждениях Таи, я вернулся в моём каноэ на Арекиму. Когда я прибыл на остров, была ночь, и я выбирался на берег в полной темноте.  

Дом Таи стоял пустым, входная дверь была заперта на замок и скреплена официальной печатью. Что с ней случилось? Была ли она наказана за то, что помогла мне?

Не зная, где ещё искать, я направился в рощу паучьих деревьев.

Несколько вооружённых охранников патрулировали территорию. Полагаю, после того, я тут устроил, они больше не решались оставлять это место без присмотра.

Я выждал, пока один из них не отошёл подальше от остальных, набросился на него, обездвижил и перетащил в лес.

– Что случилось с Таей? – спросил я, приставив острый нож к шее охранника. - Вы отомстили ей за то, что она помогла мне украсть ваш драгоценный шёлк?

С горечью усмехнувшись, охранник открыл мне тайну Арекимы.

Обычный шёлк, производимый смертоносными пауками, был слишком тонким. Для того чтобы создать драгоценный мерцающий шёлк, пауки должны были полакомиться кровью юной девушки, которая добровольно отдавалась в жертву паукам, повинуясь любви и страсти, бегущим по её венам. Такая кровь, наполненная любовью, не только смягчала шёлк, но и насыщала пауков, так что шёлк можно было безопасно собрать.

Вот почему мерцающего шёлка производят так мало. Каждый год, в определенный день, влюблённые пары со всего острова должны предстать перед старейшинами. Если девушка отказывалась принести себя в жертву, её возлюбленного убивали, и он умирал, понимая, что она по-настоящему его не любила. Если же соглашалась, то он оставался невредим, но до конца своих дней должен был жить с мыслью о том, что его истинная любовь пожертвовала собой ради его спасения. Процедура продолжалась до тех пор, пока старейшины не набирали нужное количество девушек, согласившихся на жестокий обряд.

Тая не обманывала, когда говорила, что будет со мной.

– Глупец, – сплюнул охранник. – Прикоснись к шёлку, который ты украл. Разве ты не чувствуешь его тепло? Он по-прежнему содержит след тепла её души.

Мерцающий шёлк Арекимы начинался как легенда, и пусть он закончится, как миф.

Запах серы, нефти и смолы заполняет мои ноздри. Я облил ими рощу. Всего через несколько минут этих деревьев – этих проклятых деревьев и их злобных обитателей – не станет. Молодым влюбленным больше не придётся умирать ради мерцающего шёлка.

Я прикасаюсь к прядям, обёрнутым вокруг меня. Моя Тая со мной, и будет со мной навсегда.

Я зажигаю спичку.