из своей почти лысой головы не сделал лысую полностью. Сколько было разборок, сколько грязи полилось на две наши страны и через год нам в приказном порядке велели складывать оружие и объединяться. Мир сошел с ума. Они что совсем головой сильно приложились на том собрании или через чур много выпили сивухи? Что за бред? Как можно двух врагов объединить под одну территорию? Не говоря о том, что у нас разная культура, разный статус и совершенно отличное поведение.

Да элементарно даже я, привыкшая к зиме за свои восемнадцать лет, а Страдовцы вечно теплились под лучами яркого солнца. У них минус десять всё капут. Учебные заведения закрывались по причине холодов. Экие цветочки. А законы это отдельная строка в моем списке причин ненависти. У них разрешена смертная казнь и знаете за что? Убийства я не считаю, ладно как-то могу смириться с мыслью. Убил, будь добр ответить своей жизнью. Но Бастард подери расстрел жены за измену мужу. Это полный...финиш.

Завтра в 501 год нашего тысячелетия двадцать седьмого августа вступал в силу закон объединения Страды и Гнета. Границы между нами сотрутся.

Всегда ненавидела слышать тишину вокруг себя и видеть кромешную тьму, нападало подозрительное ощущение, словно за мной по пятам кто-то крался. Прекрасно понимала, что мнительность, но в спину подгонял адреналин и приходилось прибавлять шаг быстрее и быстрее.

Минут через пять бега лес расступился, выгоняя из своей обители темноты чужака. Спутник нашей планеты на противоположной стороне реки излучал сизо-голубой свет, который радушно орошал близлежащие земли. А рядом находился последний оплот, преграждающий путь к Страдовцам - Гробница. Под ногами мешались высокие кусты. приходилось высоко задирать ноги по пути к реке. Казалось, что меня преследовали по пятам, дыша в макушку. Рефлекторно обернулась назад в сторону леса, так что длинные пряди смольно-черных волос хлестнули по лицу. Присмотрелась. Не заметила подозрительного шороха веток. Только легкий ветер трепал листья.

Выдохнула, прогоняя из легких напряжение.

Я в жизни так не боялась, только наверное, один раз когда неизвестный Бастард, встретил меня, или я его в темное время суток недалеко от дома. Он оставил навсегда прощальный подарок перед тем как я потеряла рассудок и окунулась в обморочное состояние, которое испытала единственный раз в жизни. Четырьмя шипами не длинными несколько миллиметров в длину и столько же в ширину оставил автограф под грудью на левой стороне под сердцем. Четыре небольшие дырочки от соприкосновения стали с плотью в последствии заросли, и теперь почти не были видны.

Совсем чуть-чуть не дошла до того места, где раньше был мост. Хотя, его трудно так назвать, скорее хилый мостик и то в последнее посещение мы его догадались поджечь. Отец конечно, подумал, что я его приказа послушалась - не лазать по болоту, нет больше некуда было ходить. Не вплавь же переплывать это стоячее болото.

Плохо помню, как вскарабкалась по грязному илу и поднялась чуть повыше к траве на ослабевших конечностях и рухнула, просто рухнула грузным камнем и всё. Меня еще некоторое время штормило с закрытыми глазами и, наконец, полный штиль. Убаюкало. Нет сил. Хоть убейте.

Потом поднялась обреченно и пошла в неизвестном направлении сквозь сплошную тьму. Прямо и прямо по неизвестной траве. Долго-долго шла, скорее ползла.

Чуть ли не впервые в жизни не было дела до внешности, ни грязь на юбке, видневшаяся невооруженным глазом, ни ощущение слипшихся волос на щеках и шее, ни что не имело значения. Блуждала бесконечно по полю.

На горизонте забрезжил рассвет. Пол ночи брела, не видя намека на какие-либо здания. Бесконечное открытое пространство. Сколько у Страдовцев земли пропадало не задействованной проскользнули мысли моего папани. Уж он бы здесь предпринимательскую деятельность развернул. С размахом. К Бастардам скосил плантации и полезные минералы вытащили из-под семьи. Жадный до денег папочка. Не судите строго.

Больше не могла. Уселась на прохладную землю лицом к своей стране родной, скрывающейся за лесом вдалеке, - спиной к этой новой неизвестной. Ветер скользил по открытым участкам кожи: по рукам, лицу и шее. Солнце начало светить в затылок, но жара не чувствовала сильного. Небольшое тепло. Ветер подталкивал в спину сильно, будто прогоняя обратно туда в лес, откуда пришла.

Раздирало внутри одна часть хотела сбежать, спрятаться ото всех, пойти наперекор условностям, обязанностям. Устала от постоянного вранья.

Жизнь одно большое недоразумение, которому приходилось подыгрывать. Говорили сделать то как послушная девочка делала. Говорить так - говорила. Надоело. Но вторая часть, скованная ответственностью, страхом за родных, висела на плечах, уравновешивая.

Как бы не раздирали разные половины был дан приказ отца. Бежать. Бежать без оглядки к Страдовцам - на их территорию. А отец приказами никогда не разбрасывался. Встаем, Вильмонт.

Приподняла левую руку - немного тяжело. Мышцы нитями растянулись и не желали больше работать.

Смешно стало, вероятно нервное. Растеряша. Левая рука, безымянный палец пустовал. Лет с десяти носила кольцо везде и всюду с бордовым камнем, и купалась, и бегала, оно сидело как вторая кожа. Ни разу не потеряла, а сегодня какой-то неудачный день, хотя нет, скорее неудачная неделя.

Застонала во все имеющиеся силы. Заломило мышцы рук и в особенности ног. Давно пробежками на длинные дистанции не занималась. Встала на колени, пытаясь сосредоточить взгляд на чем-то важном. Не время расклеиваться, я не хрустальная ваза, которая может разбиться. Вперед.

Отвратное состояние. Был бы кто-нибудь рядом не отказалась поныть кому-то на ухо, о том как мне жарко, болела голова не ела целый день и парилась на солнцепеке. Мечтала помыть слипшиеся волосы слипшиеся от грязи и пыли волосы.

Помню брела долго, пока, наверное, не начались галлюцинации. От недостатка воды в организме подобное случалось.

Различила черную постройку. Глаза заблестели, как при виде огромных алмазов, валяющихся нетронутыми перед мной. Постройка, люди, цивилизация. Еда. Вода.

Молитвы услышаны. Вся усталость рассыпалась не заметно, испарилась в земле, по которой я побежала, обретшая внезапно крылья, чтобы перелететь разделяющее пространство меня и сарая. Неужели я спасена?

Постройка медленно приближалась, темно-коричневые доски создавали некий сарайчик, просвечивающийся с двух противоположных сторон, без дверей и окон. Помещение было высоким метра четыре в высоту и будучи почти возле входа расслышала лошадиное ржание. Не фанат я скакунов.

Зашла под крышу и чуть от усталости не рухнула на колени.