прорисовывались очертания мумии в два раза превышающей размерами тех, которые Глыба видел до того. Под три с лишним метра, шкаф медленно ковылял вперёд, волоча за собой по полу двадцатикилограммовую кувалду. Такой можно не то, что размозжить голову, а сразу превратить тело в труху. Боец рефлекторно схватился за ручку двери, толкнул от себя. Дверь приоткрылась сантиметров на десять — с другой стороны её что-то или кто-то придерживал. Промелькнула фигура.

— Постышев!!! — кричал Глыба во всю глотку. — Открой срочно дверь, мать твою!

Молчание. В метро бы за такое обращение к мэру какой-либо из станций, не считая, конечно, Коменды с Парнасом, поменяли бы скальп девятимиллиметровой гильзой. Но сейчас ситуация выходила из-под контроля. Отец всех стражников сокращал расстояние. С таким бесполезно вести разговоры. Боль. Её жаждут все, подсознательно. По крайней мере, в понимании монстра. Существо берёт в руки кувалду, когда герой уже весом всего тела давит на дверь. Постышев ослабляет хватку, но этого недостаточно: страж уже подошёл на точку удара. Пустые глазницы горят хеллоуиновской тыквой-уродом, хотя то было всего лишь плодом фантазии: чёрные впадины так и остались бездной на лице мумии.

Отлепившись от стены, Глыба взял разбег, понимая, что второго шанса не представится. Либо он, либо его. Со всей дури тело в который раз наваливается на дверь. Вывихнутое плечо пронзает боль. Дверца раскрывается, но тут же захлопывается обратно, оставляя диггера на растерзание молотом. Путник видит, как перемалывает верхнюю половину тела: улетает прочь грудная клетка, голова рассыпается на мелкие костные крошки, пока брызги мозга не дополняют картину этажа. НЕТ! Кувалда со свистом рассекает воздух, когда герой, было отчаявшись, распластывается на полу. Орудие врезается в дверь, рассекая обивку в виде всё той же человеческой кожи. Постышев с той стороны отлетает от прогнувшейся внутрь двери, пока Глыба кувырком не влетает внутрь.

— Помоги! — вены, точно шланги, рассекают шею путника. Подняв за грудки мэра Васи, боец бросает того к двери, а сам же пододвигает кровать. Игра, на кону которой неимоверное наслаждение болью, где каждая секунда на вес платины.

Не успел монстр по ту сторону ада нанести второй сокрушительный удар, как диггер поднимает кровать на козла, тем самым полностью замуровывая дверь. Второй… третий удар выдерживает новая преграда, подпираемая Постышевым и Глыбой к двери. На четвёртый таран дверь с кроватью сдаются. Внутрь просовывается здоровенная рука, начиная слепо шарить вокруг себя. Слои кожи, разлагаясь, висят лохмотьями, остальная часть конечности покрыта дельтами фиолетовых вен, набухающих при каждом сжатии кулака оракула. В таком кулачище запросто лопнет голова, точно грецкий орех в руках белки.

— На балкон, быстро! — впервые подаёт голос Постышев, успевший прийти в себя после серии встрясок. «Зачем я вообще здесь?», — успевает лишь подумать солдафон.

Номер, выглядевший весьма цивильно на фоне этажа, придавал абсурдности происходящему. Вторая кровать, оставленная бойцом на месте, была аккуратно заправлена чистыми голубыми простынями, словно здесь только что проходила уборщица. Слева столик с лампой и телевизором. На последнем не было даже следов пыли. Справа — ванная комната. Но всего этого боец не успел толком разглядеть, как не успел увидеть разорванные там в клочья тела подопечных мэра. Свиты, вкусившей боль. Пришлось метнуться вперёд, когда рука стража прямо таки вытолкала мешавшую войти в номер кровать в сторону. Лишь чудом единственные из оставшихся в живых в Прибалтийской избежали придавливания мебели.

Герои оказались на роскошном балконе до того момента, когда демон мог бы узреть, куда они запропастились. Мумия неподвижно стояла посередине комнаты, держа в одной руке кувалду, диагонально упиравшуюся в пол. Точь-в-точь для размаха. Там, со стороны балкона, пытаясь совладать с первобытным страхом, глядели в сторону Финского залива люди, оказавшиеся в иной реальности. Сами себя в неё загнавшие. И они не видели ничего прекраснее, чем панораму залива с пятнадцатого этажа. Горизонт, уходящий в бесконечность и дальше, хребты монстров, вспарывающих волны, щупальца, утягивающие в пучину вод морских заблудших пернатых. Естественный отбор, как описывал дядюшка Дарвин.

Стоял серый день, неизвестно какого числа, какого времени, на перепутье двух миров. Балконов в Прибалтийской для одноярусных номеров не существовало, но заблудшие души этого не могли знать. Они смотрели вниз, туда, где лежали руины аквапарка, но сейчас место всесильно заняла водная стихия, ибо залив давно вышел из берегов и подобрался вплотную к гостинице. Вода завораживала, манила, говорила ласковые слова, пока молотобоец сзади не пришёл в движение. Он сокращал расстояние, но герои стояли спиной. Финский залив кричал им, чтоб они обернулись, но люди этого не делали. Кувалда взмывает вверх. «Прыгай, Глыба. — говорит Женя в голове диггера. — Пари как птичка». И он подчиняется, прихватывая за собой мэра Васи.

Падение было быстрым и безболезненным. Вдвоём они оказались навсегда запертыми в гостинице Прибалтийская. Здесь, в чистилище, чтобы стать новыми стражниками, чтобы вершить службы, стать проводниками в мир боли и хаоса. Их глаза не видят, говорить и дышать они не могут за отсутствием органов. Одна большая необъятная пустота. Но прежде, чем отель их примет, надо подняться на последний нежилой этаж. В самое логово зла, облюбовавшего служебное помещение. И они, потерявшие облик человечий, шагают на поклон своему новому отцу, который по-рыцарски окрестит их кувалдой.

9 июля 2012