Перпендикулярный мир.

Валера.

Я не знала своих родителей. Откуда? У нас никто не знал, только врали, что они где-то есть, что очень заняты, а когда освободятся, то приедут, и заберут их к себе. Все знали, что они врут, но некоторые верили, сидели у окна, и ждали, когда за ней, или за ним, приедет мама.

Когда мне исполнилось 12 лет, меня стали допускать на вечерние посиделки старших девчонок.

О чём говорилось на этих посиделках? Конечно, о мальчишках.

Оказывается, почти все девочки имели друзей среди мальчиков, а некоторые даже очень близкие контакты.

Когда до меня дошло, что это значит, я стала красная, как рак, от стыда. Хорошо, что было темно. Девчонки говорили о таком совсем свободно, и, видя, что мне стыдно, начали бы смеяться надо мной, что я такая, что не знаю, чем отличается мальчик от девочки. Знать то я знала, но одно дело видеть, что просто мы слегка отличаемся, другое, знать, для чего мальчикам нужны эти... не знаю даже, как сказать. Я бы умерла со стыда.

Сказать, что нас воспитывали, как монахинь, тоже нельзя. В дошкольной группе мы сидели на горшках вперемешку с мальчиками, даже мыли нас одновременно, мы спали рядом, до того привыкли, что даже не обращали внимания, если даже кто-то из группы ходил голышом. Тебя это не трогает, и ладно.

Но то, что рассказывали старшие девочки, меня шокировало, и в то же время было любопытно, всегда что-то неизведанное вызывает любопытство, тем более рассказы были очень разные.

Одни жаловались, что, кроме боли и разочарования они не испытали, кто - то, наоборот, считал, что лучше этих моментов они никогда не испытывали.

Некоторые даже образовали устойчивые пары.

Как-то одна девочка лет 16 решила нас просветить, что надо делать, чтобы не было противно дружить с парнем, чтобы он тобой дорожил, и в то же время не быть слишком доступной.

Послушала я, и решила, что такое высокое искусство мне не доступно.

Как это: если ты отталкиваешь парня, он к тебе быстро теряет интерес, считая тебя недотрогой, а если уступаешь ему, он тоже быстро теряет к тебе интерес, считая тебя легкодоступной.

Надо уметь балансировать на грани, пока он не сможет жить без тебя.

Это как? Что значит, не сможет без тебя жить? Я бы плюнула сразу, и ушла, если мне кто-то не нравится. Так и мальчишки. Только после разговоров с девчонками я начала различать их. Раньше они были для меня на одно лицо: все упрямые, не замечающие тебя в упор. Если ты оказалась у них на дороге, лучше потом не жаловаться.

Поэтому у нас отношения были всегда натянутыми: вот мальчишки, а вот девочки.

Границу лучше не переходить.

Теперь я решила получше рассмотреть этот таинственный мир разумных (а может, и не очень) особей, как нас учили на биологии, хомо сапиенс.

Двуногие, прямоходящие.

Их мир оказался загадочным и притягивающим.

Сколько бы я ни приглядывалась к ним, я не смогла понять, что их интересует, настолько многими вещами они интересовались, к тому же все они были подвижными, как ртуть. Не уследишь. Вот он перед тобой, а вот он уже подкрался сзади и дёргает тебя за хвостик (не в прямом смысле, а за волосы, завязанные хвостиками) своими не очень чистыми руками.

Старшие девочки говорили, что пусть лучше тебя бьют портфелем по голове, роняют на пол, дёргают за косы, чем, если вовсе не замечают.

Не знаю. По-моему, лучше бы они держались от меня подальше.

Получив несколько колотушек, я сама стала держаться от них подальше.

Наконец я выделила из группы хулиганов одного симпатичного тихого мальчишку.

Этот мальчик редко принимал участие в шумных играх с хулиганами, чаще его можно было увидеть с книжкой в классе самоподготовки, или в спальне.

Мы туда не ходили, но через открытую дверь иногда было видно, что делается в мальчишеской спальне. Ничего интересного, а один сплошной бардак.

Как в головах этих особей.

Я поинтересовалась у той старшей девочки, её звали Олей, как завести знакомство с понравившимся тебе мальчиком. Ответ меня удивил: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.

Как это? Оказалось, очень просто: надо угостить мальчика чем – нибудь вкусненьким, посидеть с ним рядом, повздыхать, и он весь твой.

Ну и чем я должна его угощать? Купить что-то я не могла, денег у меня никогда не было. То, что нам давали на обед, было одинаково для всех.

Единственно, что мальчишкам постоянно не хватало, они частенько беззастенчиво забирали что-нибудь вкусное у девочек, несмотря на их слёзы.

Было время, когда даже хлеба было мало. Ходили слухи, что повара совсем обнаглели, тащили с кухни всё подчистую, пока не поменялся директор.

Сразу на столе появилось всё. Даже стали кидаться хлебом.

Так что удивить Лёшку (так звали моего подопытного) было нечем.

Оставалось другое оружие: невзначай садиться рядом с ним, дружески поглядывать, давая знаки, что не прочь подружиться.

Подумаешь, не получится! Это же опыты. По соблазнению полуразумной особи, или приручению, как посмотреть.

Не надо было никаких опытов. Этот Лёшка давно был ко мне неравнодушен, только сильно стеснялся. Когда я подала знак, что не прочь подружиться, его лицо осветилось такой радостью, что я испугалась, и хотела дать обратный ход, но было уже поздно.

Лёшка стал случайно попадаться мне в самых неожиданных местах. Кроме женского туалета. Впрочем, появись он там, я даже не удивилась бы.

Первое время меня это здорово напрягало, но затем я решила, что опыт удался, значит, надо соответствовать взрослой девушке, и сказала, чтобы он, вместо того, чтобы переходить мне дорогу, назначал мне свидания.

Лёшка расцвёл, и начал назначать мне свидания в саду, на скамейке.

Сначала мы не знали, о чём говорить, только краснели, когда он прикасался ко мне.

Потом он осмелел, и попробовал поцеловать меня.

Я рассердилась, но для себя отметила, что его прикосновения для меня становятся приятными. Странное чувство: как будто в груди и в животе появлялся тёплый мягкий комочек, вроде котёнка. Хотелось продлить ощущение, но я помнила советы, надо держать себя в руках. В своих. Иначе быстро окажешься игрушкой в чужих.

Так и