скроется, а в темноте мы далеко не уйдем. Нужно искать укрытие.

«Сердце лопнет, если я встану», — подумал Кейх. Он бросил взгляд на мальчика. Лоб юноши покрылся испариной. Глаза у парня бегали, ища врагов в каждой тени.

— Пойдем, — проворчал маг.

Сжав зубы, он вновь поднялся на ноги.

Он не сразу понял, что очнулся: боль сопровождала Вашти во сне и осталась наяву. Наверное, так чувствует себя распятый на дыбе. Хуже всего пришлось плечам и рукам, однако и ноги, и спина также немилосердно ныли. Боги, как же страдает старик? Ведь он не только слабее и старше, но и щедро тратил чары…

Юноша открыл глаза. Кейх сидел, привалившись спиной к скале. В свете дня было видно, как грязна и истрепана его одежда, пегая щетина расчертила впалые щеки разводами. Доверенный слуга. Бывший солдат. Теперь же — беглец.

В первый день пути Вашти сказал старику:

— Послушай, я тебя задерживаю.

Маг хмыкнул, но не замедлил шага.

— И что ты предлагаешь? — наконец, спросил он. — Отрастить еще пару ног? Ты не потянешь, тут нужно крепкое седалище.

— Но ты можешь идти без меня. Нет, послушай!.. — юноша едва поспевал за стариком. — Меня не учили… Я не маг, мне ничего не грозит!

— Когда попадешься псам, тебя повесят за шею, а не за Дар, — отрезал Кейх. Больше они к этому не возвращались.

Юноша пошевелился.

— Горазд же ты спать, — сразу заворчал старик.

«Любезен, как всегда», — подумал Вашти. Но вслух спросил:

— Сколько времени?

— Вечереет. Час назад показалась луна, — Кейх кивнул на тряпицу, поверх которой лежала выпотрошенная и зажаренная до корочки птица. — Ешь. Свою часть я прикончил, так что доедай.

— Но как же… дым? — юноша смутился под серым взглядом.

— Дым? Поверь, я кому хочешь поджарю задницу, и без всякого дыма! — отрезал маг. — Ешь, говорю!

Вашти попробовал, но кусок не лез в горло. Ветер завывал в скалах, как плакальщицы. К вою примешивался еще один звук: низкий, утробный, словно рык хищника. Горны, понял юноша. Боевые трубы горцев.

— Возникли… трудности, — маг говорил через силу. — Нас искали ночью, при помощи чар. То ли часть магов поддержала мятежников, то ли горцы помогают царям-колдунам.

Вашти так и застыл с недоеденной ножкой. Сердце пропустило удар и часто забилось.

— Пока что мне удалось нас спрятать, — продолжал старик, — но дальше будем начеку. И… слышишь горны? Здесь, в горах, еще идут бои. Если мы на кого наткнемся, нас точно прикончат, за кого бы там не воевали.

«Что ты несешь? — хотелось воскликнуть юноше. — Ведь это значит, мы пришли!» Уняв сердцебиение, Вашти спросил:

— Разве мы идем не к магам?

Старик поморщился.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Правда не знаю. Там, на востоке, тоже война, не забыл? Колдуны воюют за трон, им дела нет, маг ты или нет. Было бы золото, которое можно отнять. На западе, — он мотнул головой, — вельможи-люди режут вельмож-колдунов. И им нет дела, какого царя ты поддержишь. Но этим сгодится даже медь.

— Отец хотел, чтобы мы бежали на восток, к своим.

— Мальчик, твой отец тоже ошибался, — сочувственно сказал старик.

Вашти повел плечами, стряхивая воспоминания.

Когда крестьяне помогли им выбраться, он не позволил Кейху увести его. Юноша не мог уйти, не выяснив, что стало с отцом. «Его не могли убить», — твердил парень, пробираясь через развалины.

Вашти так и сказал магу:

— Он жив. Он один мог испепелить сотню псов!

Они нашли отца на заднем дворе. Кривой меч изуродовал лицо вельможи, но алая галибия была его. Вокруг лежал с десяток тел. Вид у них был такой, словно кровь вскипела в жилах, и они сварились прямо в доспехах.

«Отец… Отец… Как ты мог?» — словно молитву повторял юноша, пока они складывали костер. Вашти хотелось разметать занявшиеся доски. Но отец молчал, а потом ветер поднял пепел и унес туда, где его подхватят ястребы, чтобы доставить Солнечному Владыке.

— Собирайся, — хмуро проговорил маг. — Выйдем в сумерках. Если повезет, завтра мы спустимся с гор.

Когда они выбрались из разлома, от одного вида у Вашти закружилась голова. Эту землю создал безумный бог. Ветер выточил исполинские колонны: тонкие и толстые, словно перевитые каменные лианами — и скалы, похожие на веретено. Прямо перед ними высилась плоская гора с похожими на пальцы пиками. В отдалении ветер обгрыз скалу так, что он нее осталась лишь арка.

Старик взял юношу за плечи, и Вашти ощутил, как их приподнимает над землей.

— Давай я дам часть своей силы, — предложил юноша.

Маг сделал вид, что не услышал.

Потом они снова карабкались и спускались, перебирались через пропасти и обходили стороной сложные места. На сей раз старик остановился незадолго до полуночи. Он выбрал неровную, похожую на ладонь площадку на вершине утеса. Взобравшись на нее, он так и не смог подняться на ноги.

— Привал, — тусклым голосом скомандовал старик. Никогда Вашти не слушался его так поспешно.

Он сам упал на спину, запрокинув к небу лицо. Казалось, месяц взирает на них с презрением. Каждая из тысяч звезд — острие направленной на беглецов стрелы. Пронзительный клекот вернул юношу на землю. Не поднимаясь с колен, старик вскинул руку, и что-то тяжелое камнем рухнуло с неба.

— Вот это я называю охотой. Не то, что ваши забавы с копьями, — проворчал он.

Вашти неподвижным взглядом следил, как маг сплел мерцающий шар силы. Даже юноши достигало исходящее от него тепло, старик же вытянул к шару руки, поворачивая ощипанную птицу то так, то эдак.

— Сегодня мы подглядим за горцами, — сообщил он, цедя пальцами колеблющийся от жара воздух.

— Они еще не отстали?

Вашти приподнялся на локтях. Старик молча кивнул в темноту.

Юноша подполз к краю и заглянул вниз. Его мутило от вида каменных глыб, но особой нужды всматриваться не было. Среди рыжих скал виднелся огонек и даже тени у него. Два, три… пять человек.

— Они не думали, что мы так высоко заберемся, — по голосу Вашти понял, что старик улыбается. — Развели костер в лощине, а с высоты-то все видно!

— Зачем к ним соваться?

— Посмотрим за кого они, — Кейх тяжело вздохнул. — Может, ты и прав. Может, нам незачем скрываться.

Дальнейший путь Вашти помнил с трудом. Помнил, что спуск норовил увернуться из-под ног, бросить на тропу щебенку, сразу приходившую в движение, так что они цеплялись за выступы, чтобы не съехать с ней вместе. Помнил, что горы раскачивались, как пьяницы: то расступаясь по сторонам, а то смыкаясь, превращая расселины в узкие коридоры.

Наконец, старик остановился.

— Дальше по воздуху, — глухо