Андрей Георгиев ЭЛЬЗА, СМЕРТЬ И ТАМПЛИЕРЫ

Микрорайон Черемушки полностью оправдывал своё название. Чистый, ухоженный, с развитой инфраструктурой. Но главная достопримечательность микрорайона — заросли черёмухи. Многие люди возмущались, что деревья не гармонируют с окружающей обстановкой, но когда деревья начали плодоносить, то споры приутихли, люди семьями выходили на «охоту» за дивными, вкусными и полезными плодами черёмухи.

Микрорайон жил, строились новые многоквартирные дома, был построен детский сад, школа, и, куда же без них, банки. Современные здания банков из стекла и бетона гордо возвышались среди пяти и девятиэтажных домов, показывая людям, кто в настоящее время является истинным хозяином в стране, в городе, микрорайоне.

И как-то так получилось, что пятиэтажные дома, построенные в эпоху правления Никиты Сергеевича, были оттеснены от транспортной магистрали района, спрятались за красивыми зданиями банков и магазинов, за девятиэтажными жилыми домами. Во дворах старых домов было уютно, тихо, в песочницах играли дети, по вечерам, здесь же распивали пиво и напитки покрепче, прыщавые подростки.

На скамейках перед подъездами сидели неизменные гру-шницы, всб-шницы, бабушки божьи одуванчики. Они состояли в ООО «Мы всё видим, мы всё знаем, мимо нас — никто и никуда». Обычная российская глубинка, обычный город-миллионник, обычный микрорайон и обычные люди.

___________________________

Я вывалился из душного троллейбуса, проклиная всё на свете — начало мая, температура в десять утра далеко за тридцать. Рубашка намертво прилипла к телу и никак не хотела отлипать.

В кроссовках что-то противно хлюпало, настроение упало после посещения городского рынка, оно ушло в зону отрицательных значений. С двумя пакетами в руках, я взял курс на свою пятиэтажку, прокручивая в голове все предстоящие домашние дела субботнего дня, заодно, и вечера.

Перед подъездом, плотно сжав упрямые губы, сидели наши надсмотрщики, баба Нюра и баба Шура. Последняя не отрывала от моих пакетов глаз, пытаясь угадать их содержимое. Я уже прошёл мимо милых бабушек, но был остановлен одним словом, кратким, как выстрел:

— Стоять!

Сделав три строевых, я остановился, оглянулся.

— Ты всё шляешься неизвестно где, неизвестно что покупаешь, а у нас в подъезде новость! — сказала баба Нюра.

— Такая новость! — как эхо вторила подружке баба Шура.

— Над тобой новые соседи! Юрка, такие соседи, что…

— Нужно ждать беды! — закончила баба Шура.

— Да ну? — протянул я. — Полицию вызвали?

— Зачем? — в два голоса спросили разведчики.

— Чтобы они нанесли превентивный удар по скоплению врагов в тринадцатой квартире, вот зачем! — произнёс я, заходя в подъезд. Значение слова превентивный бабушки не знали, поэтому замолчали надолго.

Разгрузив пакеты и спрятав продукты в холодильник, включил электрический чайник и, приняв душ, я вышел на балкон, включил планшет. Пока он загружался, залил две ложки растворимого кофе кипятком, захватив пачку сигарет и зажигалку, присел за лёгкий складной столик на балконе, начал мирно скроллить планшет.

Пошёл серый снег. Его хлопья ложились на дисплей планшета, на столик, на ковровую дорожку, которая лежала по всей длине балкона. Сообразив, что снег в мае — перебор, я, перегнувшись через перила балкона, задрал голову вверх.

То, что я увидел, заставило меня произнести «изыди» и выругаться. Вы когда-нибудь смотрели на человеческое лицо, которое по отношению к вашему лицу перевернуто на сто восемьдесят градусов? Нет? Рекомендую! Ужасное усатое существо, с эльфийскими глазами и ртом на месте лба, зрелище очень впечатляющее и запоминающееся.

— Девушка, вы можете пепел не стряхивать с балкона? — произнёс я. — Лёгкий майский ветер его ко мне на балкон забрасывает.

— А куда мне его стряхивать? — прозвучал ответ.

Действительно, какой же я тупой! Пепел должен лететь вниз с балкона, чтобы не обременять человека чрезмерным трудом, периодически, из пепельницы выбрасывать окурки и пепел в мусорное ведро.

— Могу подарить вам пустую банку из-под пива. В неё и будете стряхивать пепел. Я только вчера уборку сделал в кои-то веков.

Двери в кухню были открыты, я услышал бренчание посуды в сушилке и чудом успел качнуть головой вправо. Мимо меня со свистом пролетела вилка. Туя, которая выросла до уровня третьего этажа, стала любимым местом игрища соседского кота Бима.

Заполучив удар вилкой в область головы, Бим, ошалевший, начал падать с туи вниз. Раздалось громкое «мяу», я поднял голову вверх. Рот на лбу девушки был растянут в улыбку, придавая всему перевернутому лицу зловещее выражение мученика.

— Что это было? — спросил я. Неизвестно, кто из нас больше ошалел — я, или Бим.

— Не пойму, о чём вы говорите, молодой человек.

Голова девушки исчезла, я, вздохнув, принялся пылесосить ковровую дорожку, вытирать пепел со стола и планшета. Настроение было такое, что, не дай Бог, встретил бы сейчас свою новую соседку, обложил бы с ног до головы словами благодарности. У меня, как у бывшего военного, таких слов было предостаточно.

Раздался звонок в двери, передо мной предстало юное создание с яркими зелёными глазами и чёрными смоляными волосами. Я сразу же, вспомнив слова бабушек о возможной беде, с ними согласился. Двадцати пяти летнее создание с умопомрачительной фигурой, в халате нежно-розового цвета, который не доставал мадам…хм…он никуда ей не доставал, стояла улыбаясь, протягивая мне мою вилку.

— Привет. — ответила девушка. — Я, которая сверху…

— Предпочитаю я быть сверху. — ответил я перебивая, протягивая руку к вилке. — А если бы убили меня?

— Извините, оно само получается. Меня зовут Эльза.

— Юра. — буркнул я, закрывая двери. По-хамски, да, но как с такими по-другому? Убить вилкой — элементарно, а если бы кухонный нож с такой скоростью летел и в глаз попал? Беда…

___________________________

Включив телевизор, я начал просвещаться. Кто чем жил и дышал из известных политиков, кто кого убил-изнасиловал, где произошёл очередной теракт, сколько жертв, где произошло очередное землетрясение и чего нам всем ждать от проснувшегося вулкана Йеллоустоун. Астрологи мне сообщили, что сегодня вообще никуда не стоит выходить на улицу, ибо…

Под тихий и монотонный звук телевизора, мои глаза смежились, мне что-то начало сниться.

Я открыл глаза, на часах — три дня. По комнате кружил пепел и я, неосознанно, произнёс:

— Ну, лять! Не хочешь по-хорошему, будет мордобитие.

Я прошёл по лестничной площадке, поднялся по лестнице наверх, нажал на кнопку звонка квартиры номер тринадцать.