зайдем.
— Ну, пока.
Даша отключила телефон. Примирение с Костиной семьей произошло сразу после того, как стала заметна ее беременность. Узнав о будущем ребенке, Костина мама, радикально изменила свое отношение к невестке. Теперь она звонила чуть не каждый день, справлялась о самочувствии, давала советы, звала в гости. Дарья не была сильно злопамятным человеком и поэтому активно шла навстречу свекрови.
Наконец во двор въехал Костин седан. Припарковавшись на стоянке, Костя вышел из машины с огромным букетом цветов в руках. А скоро он был уже дома, в объятиях своей жены.
— Ну, как тут мои девчонки? — он поцеловал Дарью, а потом опустился на колени и прижался ухом к животу.
— А ты, значит, уверен, что будет девочка.
— Конечно, она сама мне сказала, ты что не слышала? Мама не слышала, — мужчина поцеловал животик любимой.
Он очень трогательно заботился о своей жене. Даша часто смеялась над ним, когда он вот так начинал разговаривать с ее животом. А делал он это с того самого момента, когда узнал, что у них будет ребенок. Она смеялась, а у самой наворачивались слезы на глаза от счастья, нежности и умиления. Каждый раз, когда они ложились спать, он наклонялся и что-то бурчал над ее животом. Когда она спрашивала, что он там делает, он отвечал, что поет дочке колыбельную. Даша смеялась снова, говорила, что у бедного ребенка уже сворачиваются ушки.
Когда она спрашивала, почему он так зациклился на девочке, Костя отвечал, что мечтает о маленькой дочке с такими же кудряшками как у мамы и с такими же изумрудно-зелеными глазами.
— А когда она подрастет, мы проколем ей ушки, я подарю ей сережки с изумрудами. Она будет красавицей. Самой красивой девочкой на свете.
Они были по-настоящему счастливы.
Наконец, в положенный срок, в декабре, двадцать пятого числа, в католическое рождество, маленькая Эмилия появилась на свет. Правда, особенности Дашиного телосложения не позволили ей родить самой. Поэтому пришлось сделать кесарево сечение.
Когда Костя привез жену в больницу, он сразу сообщил врачу, который должен был принимать роды, что хотел бы быть с ней все время. Дашка, кусая губы от боли, просила врачей не пускать его к ней.
— Пустите меня, мне нужно к ней!
— Да успокойтесь вы в самом деле, Константин. Вы доверили мне свою жену, и с ней все будет в порядке.
— Я хочу быть с ней, и она тоже этого хочет. Просто наслушалась советов, что я потом к ней не прикоснусь.
— А это не так?
— Конечно, нет. Уж за кого, а за себя я абсолютно уверен.
— Ладно. Сейчас мы приготовим ее к операции и пустим вас, хорошо?
— К операции? К какой операции?
— Кесарево, слышали о такой. Ребенок крупный, а у Дарьи узкий таз. Зачем мы будем ее напрасно мучить, правда?
Мужчина кивнул.
— Пойдемте, я вам дам успокоительное, а то нам только ваших нервных срывов не хватало.
Доктор отвела его в свой кабинет и плеснула в пластиковый стаканчик какую-то темную жидкость.
— Что это?
— Пейте-пейте.
Костя залпом выпил содержимое стакана и почувствовал во рту знакомый вкус коньяка.
— Теперь идемте.