вклад в основанную советскими учеными селенологию. Во благо всего прогрессивного человечества, а как же.

В Овальном кабинете Джонсон шепотом материл Стаффорда. Ну что ему стоило пойти на нарушение инструкций и сесть на Аполло-10 в мае! А теперь впечатления от посадки Армстронга были смазаны успехом советского робота. Нет, конечно, понимающие люди могли оценить разницу – одно дело сотня грамм пыли, а совсем другое – следы ботинок в той самой пыли. Но публике-то не объяснишь, какого черта мы вбухиваем миллиарды и рискуем жизнью наших парней, когда большевики достигают той же (ну почти) цели раньше, дешевле и без риска.

Кроме того – сейчас уже в сторону красной планеты летели еще два русских робота – «Марс-2» и «Марс-3». А их дальние родственники – «летающие телеграфные столбы» сейчас рвали на части тела славных американских ребят во Вьетнаме.

Истерия по поводу русских автоматов достигла предела. Конгресс требовал крови. Шон Коннери – агент 007 – с трудом загнал жуткого русского киборга по имени Иван Пьотр под гидравлический пресс. Фильм с названием «Терминатор» собрал полные залы.

Тем временем разведка приносила новые сведения. Под Москвой, рядом со станцией Крюково, строился новый город Зеленоград. Судя по всему, русские решили серьезно вложиться в электронику.

В Самаре КБ Кузнецова продолжало ковыряться с двигателем НК-15 (или его наследником), несмотря на то, что ракета, для которой он создавался, была, без сомнения, похоронена – циклопические ямы под Тюратамом так и оставались ямами.

Новые стыковочные узлы русских уже обеспечивали герметичное соединение и проход. Более того, русские производили стыковку автоматически – за последний год они запустили 5 пар беспилотных кораблей. 4 пары успешно состыковались.

Вообще, после гибели Комарова русские стали осторожнее – они по-прежнему не жалели ракет, добиваясь надежности методом «настрела». Пилотируемые запуски были редкими. Пока?

Тем временем в советской космической программе подковерные схватки уступили место подводным течениям – Каманин, старой школы человек, по мнению некоторых – солдафон – хватку не потерял и местоположение своих маршальских звезд помнил четко. Параллельные разработки отсекались на стадии эскизного проекта. За гибель Комарова и провал темы по переконструированию Н-1 вылетел в начальники серийного завода сменивший было покойного Королева Мишин.

Дорвавшегося-таки до вожделенного места Глушко Каманин осадил в одно касание. Делать надо было не то, что нравилось Глушко, а то, что было нужно стране. В конце концов, серийных заводов в стране мно-ого…

А то, что было нужно стране, определялось в течение всего 65 и половины 66 года.

Первую строчку, как водится, заняли военные: «Тетенька, дай водички попить, а то так жрать хотца, что переночевать не с кем». Значит, разведка, связь, спутники-истребители – ну и станция – эдакий разведывательно-командный пункт рулить всем этим богачеством.

Связисты вписались отдельной строчкой – им очень хотелось на геостационар. А «каменный цветок» легче 5–6 тонн «чистыми» пока не выходил никак. А лучше – 7–8.

Ну и «Луна, Марс, далее везде» – в конце списка, побочно.

В общем, на совещании в сентябре 67-го были сформулированы требования к новой РКС – выводимая масса на низкую орбиту – 50–60 тонн, к Луне и планетам – не менее 14 (определялось массой «Союза»), на геостационар – тонн 7–8. Янгеля от конкурса отсекли – было еще дофига работ по БР. Остались Челомей и Глушко.

Положение Глушко было хуже губернаторского – все его наработки, в том числе по 600-тонному двигателю на АТ-НДМГ остались у недавнего партнера а ныне конкурента. К керосин-кислороду душа не лежала, причем по вполне объективным причинам – так и не побежденные высокочастотные колебания в КС не позволяли поднять тягу керосинки выше 170–200 тонн. Причем в директора серийного завода хотелось не очень. Однако же выход был, причем был он буквально на виду.

После совещания в Самаре со своими недавними врагами, а ныне, вынужденно, коллегами, Глушко вылетел в Подлипки. КБ Кузнецова старых обид решило не припоминать. НК-15 было решено дорабатывать, а на его базе создать еще два движка – двухкамерный НК-215 и 4-камерный НК-415.

Примечание: в реале на базе КС и сопла НК-33, развития НК-15, был создан 4-камерный двигатель РД-171/170, использующийся в РН «Зенит» и боковых блоках РКС «Энергия». В многокамерном двигателе один турбоагрегат – самая ответственная и аварийно-опасная часть двигателя – подает топливо и окислитель к нескольким камерам сгорания.

Здраво рассудив, что военным и связистам сколько на орбиту не закинь – все мало, Глушко решил плясать все-таки от Луны, хотя и втихомолку. Данные по американской программе и наработки по Л3 давали необходимую массу посадочного модуля на лунной орбите около 14 тонн. При этом при использовании вполне обычных керосиновых движков с вакуумным соплом масса на низкой околоземной орбите получалась порядка 58 тонн. В пределах задания.

У Челомея считать, что характерно, тоже умели. В результате представленные в январе 68-го на комиссию Главкосмоса проекты подозрительно напоминали друг друга. 5 «сосисок» 4-метрового диаметра «крестом», третья ступень сверху. В боковых «сосисках» – 600-тонники, в центре – 300. Разница была в топливе и движках. Челомеевцы использовали гептил и тетроксид азота, ОКБ-1 – керосин-кислород. У челомеевцев в боковушках стояли глушковские монстры РД-270, в центре – испытанные протоновские РД-253, 2 штуки. У ОКБ-1 – кузнецовские четырехкамерники по бокам и двухкамерник в центре. «У дураков мысли сходятся» – пробурчал про себя Каманин.

Примечание: существуют разные мнения насчет РН из унифицированных блоков – наряду с достоинствами, такая схема обладает и существенными недостатками. В частности, массовое совершенство таких ракет, как правило, ниже. Однако в реале и Челомей, и Глушко в то время отдали дань именно этой схеме. В настоящее время схожую концепцию использует Боинг в «Дельте» и Хруничев в «Ангаре».

Рубились более цивилизованно, чем еще три года назад. Характеристики ракет были практически одинаковыми. Все блоки вписывались в железнодорожный габарит, все делались на освоенной оснастке. Все решил вопрос гептила – мощностей химзаводов не хватало, учитывая стремительно разворачивающиеся количественно РВСН.

Тему без особых затей обозвали «Н-2» – «чтоб никто не догадался». На базе кузнецовских движков планировалось целое семейство:

Младший его представитель – «Н-20», со взлетной массой 200 тонн, на первой ступени имел