своими соседями, батраки были, по понятным причинам, взволнованны; но в их враждебном отношении к дряблому писарю было что-то не вполне логичное. Разумеется, никто не видел Йока, похищающего людей, только скопление теней и внезапно обрывающиеся крики, указывающие на то, что случилось нечто ужасное. А потом люди узнавали, что кто-то пропал без вести. Действительно, когда эти прискорбные события окончательно прекратились, Йок, казалось, исчез совершенно так же, как и другие. Больше он не шпионил за людьми, молча прохаживаясь по Пути Гробниц, как раньше, и не смотрел злобно на честных батраков из своего окна. В тайных храмах люди возжигали ладан и благодарили непостижимых богов. Но были и другие, которые шептали, что писарь всего лишь прячется от посторонних глаз и замышляет новое богохульство, подобного которому не видели многие годы, больше ста лет с тех пор, как этот печально известный старик поднял из ада Дом Червя. Действительно, эти люди указывали, что уже крылатый дьявол спустился с Луны, чтобы освещать порог дома колдуна. Никто, казалось, не помнил, чтобы дьявол улетел, когда на стуки людей в дверь колдуна никто не открыл.
Вскоре соседи Йока вовсю жаловались на ужасный запах и на упитанных крыс, которые ночью собирались на Улице Лягушек и нападали на прохожих. Наконец, мрачный мэр и пять его стражников, подстрекаемые теми жрецами с пустыми лицами, которых когда-то расстроил смех Йока, и которые надеялись вернуть свои души, что забрал колдун, пришли вооружённые свитками и священными амулетами, и воспевали имя богини Н'тсе-Каамбл, великолепие которой разрушило миры. Мэр, стражи и жрецы отправились прямо по ненавистной Улице Лягушек с площади Тринадцати Гранатов, распевая имя Н'тсе-Каамбл, и пухлые крысы поспешно бежали с их пути. Они подошли прямо к этому подозрительному порогу дома Йока, где им пришлось ждать, пока один жрец не взломает замысловатый чёрный замок и, ревностно бормоча молитвы каждый своему конкретному богу, мэр и жрецы вошли в дом закрыли за собой дверь.
Не прошло и нескольких минут, как все они лихорадочно выбежали, чтобы спрятаться в переулках и других невероятных углах, и неохотно рассказывали о том, что увидели.
Но они нашли только комнату с развешенным гобеленом, на котором были нарисованы старые, косоглазые лица и загадочные знаки, которые явно означали что-то невыразимое, и увидели ещё тёмно-синие ковры, усыпанные множеством маленьких драгоценностей, расположенных в форме созвездий. И никто не знал, в каком месте космической бездны имелись такие созвездия. Где-то тяжело дымился ладан, и четыре любопытных шара света безмятежно плавали чуть ниже высокого сводчатого потолка. На резном столе из чёрного дерева был разложен ветхий свиток; серебряное перо было брошено на каменные плиты, как будто выпало из забывчивой руки писца, который навалился на стол и был подозрительно неподвижен. Это был неортодоксальный писарь Йок, который потерял большую часть своей мягкотелости. Поэтому визитёры быстро ушли, не проявив должного уважения к мёртвому, и запечатали храм с писарем, всё ещё сидевшим там, потому что никто не хотел касаться его, когда люди увидели выражение его мёртвых глаз. Они даже не забрали одиннадцать тел, украшенных особыми знаками, которых нашли в подвале.
ГЛАВА III
КСИУРХН
Напротив посвящённого Луне мрачного ониксового храма Недостижимых Желаний, на улице Пантеона в Хазут-Клеге долго стоял низкий, ужасный дом Скаа, что странно фигурирует в мифе. Скаа жила одна в этом ужасном доме, поклонялась своим резным идолам, распевала молитвы, зажигала дурно пахнущие свечи и сотворяла знак Вур. Но есть люди, которые не стесняются советоваться с ведьмами, а Тиш как раз был из тех, кто привык иметь дело с людьми сомнительного характера, - занятием его было ни что иное, как грабежи. Он слышал, что самоцвет неизмеримой ценности охранялся самой Ночью в легендарном Мхоре. Некоторые торговцы драгоценностями прошептали ему это прежде, чем узловатые веревки Тиша на их горле заставляли их окончательно замолчать. Он выведал это сначала в Селефаисе у толстого ювелира, стремящегося выкупить свою собственную жизнь с помощью этих особых сведений, но Тиш не поверил его хныканью. Но в Ворнаи он был менее уверен, и в лавках, охраняемых скорпионами Ультара, он задавался вопросом: может ли это быть правдой? А оказавшись в караване яков на солнечной равнине Каара, Тиш больше не сомневался; он не стал грабить торговцев рубинами, которые пришли в Дайлат-Лин. Он знал, что истину и другие важные вопросы можно прочесть в Пнакотических Рукописях, в которых записано всё, о чём людям лучше не знать, но он не хотел платить цену Хранителя, чтобы изучить эту отвратительную книгу. Менее опасным было бы посоветоваться с теми, кто уже заплатил цену Хранителя. В этих низком доме обитала тень, несмотря на колыхание пламени в маленькой, странно окрашенной глиняной лампе. Тишу не нравилось то, как эти тени вели себя; и глаза Скаа, которые сияли, как самые нижние звезды какой-то безымянной бездны, не особо вселяли в него надежду. Он вошел в эту пугающую дверь, которая открывалась во все времена года между сумерками и рассветом, и сделал то, что ожидалось от клиентов, и, в свою очередь, Тишу было сказано то, что он хотел знать. Ибо за пределами неизвестного Востока, пробормотала Скаа, несомненно, должна лежать эта великая, тихая долина, которая является Ночью, откуда она посылает свои тени вечером, чтобы убить кровоточащее солнце, и в эту долину бегут все сны, когда солнце возвращается на рассвете. И в этой охраняемой тенью долине (если верить чудным рассказам тех, кто сообщает странные тайны любому, кто может слушать) находится высокая, призрачная, каменная башня, в которой мифический Ксиурхн сидит и бормочет о своих снах самому себе и наблюдает за самоцветом неизмеримой ценности. Нет других драгоценных камней в Мире, равных этому, потому что он был создан мастерством Других Богов, как подношение безумному султану демонов Азатоту. Камень был вырезан наподобие какого-то причудливого гибрида ленивца и летучей мыши-вампира, чья мясистая, зловещая голова хитро скрывалась за её сложенными крыльями. Лучше, чтобы смертные не думали об этом, ибо Другие Боги не похожи на людей (чьи крошечные души связаны с ними серебряными нитями), но находят путь на землю через особые ужасные каналы, а ядовитая душа Ксиурхна вселилась в Тёмное Сокровище. Было бы не приятно встречаться с Ксиурхном или его душой, а у Других Богов есть ужасные методы наказания. Тем не менее известно, что носящие жёлтые маски жрецы Юта обладают талисманом, с которым они совершают
ГЛАВА III
КСИУРХН
Напротив посвящённого Луне мрачного ониксового храма Недостижимых Желаний, на улице Пантеона в Хазут-Клеге долго стоял низкий, ужасный дом Скаа, что странно фигурирует в мифе. Скаа жила одна в этом ужасном доме, поклонялась своим резным идолам, распевала молитвы, зажигала дурно пахнущие свечи и сотворяла знак Вур. Но есть люди, которые не стесняются советоваться с ведьмами, а Тиш как раз был из тех, кто привык иметь дело с людьми сомнительного характера, - занятием его было ни что иное, как грабежи. Он слышал, что самоцвет неизмеримой ценности охранялся самой Ночью в легендарном Мхоре. Некоторые торговцы драгоценностями прошептали ему это прежде, чем узловатые веревки Тиша на их горле заставляли их окончательно замолчать. Он выведал это сначала в Селефаисе у толстого ювелира, стремящегося выкупить свою собственную жизнь с помощью этих особых сведений, но Тиш не поверил его хныканью. Но в Ворнаи он был менее уверен, и в лавках, охраняемых скорпионами Ультара, он задавался вопросом: может ли это быть правдой? А оказавшись в караване яков на солнечной равнине Каара, Тиш больше не сомневался; он не стал грабить торговцев рубинами, которые пришли в Дайлат-Лин. Он знал, что истину и другие важные вопросы можно прочесть в Пнакотических Рукописях, в которых записано всё, о чём людям лучше не знать, но он не хотел платить цену Хранителя, чтобы изучить эту отвратительную книгу. Менее опасным было бы посоветоваться с теми, кто уже заплатил цену Хранителя. В этих низком доме обитала тень, несмотря на колыхание пламени в маленькой, странно окрашенной глиняной лампе. Тишу не нравилось то, как эти тени вели себя; и глаза Скаа, которые сияли, как самые нижние звезды какой-то безымянной бездны, не особо вселяли в него надежду. Он вошел в эту пугающую дверь, которая открывалась во все времена года между сумерками и рассветом, и сделал то, что ожидалось от клиентов, и, в свою очередь, Тишу было сказано то, что он хотел знать. Ибо за пределами неизвестного Востока, пробормотала Скаа, несомненно, должна лежать эта великая, тихая долина, которая является Ночью, откуда она посылает свои тени вечером, чтобы убить кровоточащее солнце, и в эту долину бегут все сны, когда солнце возвращается на рассвете. И в этой охраняемой тенью долине (если верить чудным рассказам тех, кто сообщает странные тайны любому, кто может слушать) находится высокая, призрачная, каменная башня, в которой мифический Ксиурхн сидит и бормочет о своих снах самому себе и наблюдает за самоцветом неизмеримой ценности. Нет других драгоценных камней в Мире, равных этому, потому что он был создан мастерством Других Богов, как подношение безумному султану демонов Азатоту. Камень был вырезан наподобие какого-то причудливого гибрида ленивца и летучей мыши-вампира, чья мясистая, зловещая голова хитро скрывалась за её сложенными крыльями. Лучше, чтобы смертные не думали об этом, ибо Другие Боги не похожи на людей (чьи крошечные души связаны с ними серебряными нитями), но находят путь на землю через особые ужасные каналы, а ядовитая душа Ксиурхна вселилась в Тёмное Сокровище. Было бы не приятно встречаться с Ксиурхном или его душой, а у Других Богов есть ужасные методы наказания. Тем не менее известно, что носящие жёлтые маски жрецы Юта обладают талисманом, с которым они совершают