Alise Ilrinisney D'Arsi (Ilrinisney Leywlan) ИСТОРИЯ КОЛЬЦА РАДУГ

(прибл. авг. — сент. 2911 г.)

…Птица, родная…

Каждый вечер прилетала к распахнутому окну Ортханка. Кормил с руки, улыбался уходящим дням.

Дни за днями. Одиночество. Последние дни лета.

…И тогда две радуги, светлая и темная, слились в единое Кольцо, — и не было имени тому сиянию, что излучало Кольцо это, ибо стало Кольцо Радуг первым истинным воплощением в Средиземье Музыки Эру.

Саруман осторожно взял Кольцо и положил его на ладонь; странно, оно было абсолютно невесомым, казалось, стоит только отпустить руку — и будет парить оно в воздухе, парить странным нереальным сиянием света и тьмы. Саруман сжал кулак… Почувствовал, как радужная легкость Кольца опустошила его душу…

Как тяжел этот мир, как нелеп он; стоит ли он моего Кольца?

А — я?

Острые ногти впились в тонкую белую, со странным голубоватым оттенком, кожу.

Тоска… какая тоска!

Больно. Ничего… Тяжело?..

Можно ведь наоборот…

Как?

Тяжесть — в Кольце.

Но ведь там и так свет отражается во тьме, а тьма — во свете, как же еще наоборот?

Но ведь свет — это не не-тьма, а тьма…

То есть, перевернуть еще и весь мир?

Начни с себя!..

Саруман разжал кулак — на узкой, не помнящей ни меча, ни резца, ладони, в бледнокрасной короне капелек крови майя лежало невесомое Кольцо.

Что оно может?..

Все…

Саруман улыбнулся и плавно надел Кольцо на безымянный палец левой руки. Ничего не произошло. Кольцо по-прежнему не имело веса; а на душе по-прежнему было пусто и тяжело.

Что случилось? Саруман прислушался — вокруг тишина, не было слышно ни ветра за окном, ни… Саруман, толком сам не понимая, зачем это делает, — резким жестом смахнул со стола поднос с фруктами, яблоки покатились по мраморному полу, смешно подпрыгивая… желтозеленые шары — по сероголубому полу… Распахнулось окно — в залу влетела птица.

Птица, родная…

Кормил ее каждый день с руки. Дни за днями. Птица прилетала в Ортханк обедать.

Ничего не изменилось. Это просто ветер распахнул окно. Почему же страх, словно холод? До заморозков ведь еще дней пять, ну, может, чуть поменьше… Почему вокруг тепло, а мне холодно? Вот если наоборот…

…Птица, не замечая мага, принялась клевать яблоки; одно из яблок подкатилось к ноге Сарумана, и Птица, вытянув свою длинную шею дотянулась до яблока, — и Саруман только сейчас понял, что происходит что-то неестественное, нелепое…

Больно? Вкусно?..

Птица пробила клювом ногу Сарумана и желтозеленый шар разлетелся на сотни сьедобных кусочков…

Не шелохнуться, видеть и слышать…

Проковыляв сквозь разбитую ногу, птица продолжила свой страшный обед…

И — тогда все понял. Почему же я еще знаю этот мир, почему его чувствую?

Но ответом ему была Музыка, — Музыку, казалось, источает само Кольцо, — кем же я стал?!..

Хотел закрыть лицо руками — продолжал видеть: и птицу, и рассыпанные яблоки, и распахнутое окно; ни рук, ни лица; глаз закрыть невозможно; Сарумана не стало — лишь мир вокруг него, — просто нелепый лучик Радуги на миг замерцал непонятным сиянием там, — где у стола стоял в белых своих одеждах первый и последний радужный маг Эа…

Птица, вытянув длинную шею, закричала пронзительным гортанным голосом; испугав ее, вспыхнул и погас лучик Радуги, — Ортханк опустел.

* * *

Где мое тело?

Ты сам его придумал? нет ведь? какое же оно твое?

Я хочу вернуться.

Куда? в мир, который ты предал?

Предал…

Не ты ли пожелал Истинной Музыки? не ты ли соединил несоединенное?

Я знаю многое, но этого не знаю… такова была воля…

Чего же ты теперь не знаешь? не моей ли волею ты соединил Радуги?

Ты — Единственный и Изначальный, почему же ты спрашиваешь?

Должен ли кто-то спрашивать, когда все пытаются найти ответ?

Да, я ищу ответ.

И ты нашел его, не так ли?

Да — это Кольцо, Кольцо Радуг?

Ну и что ты теперь хочешь? зачем оно тебе?

Я лишь нашел то, что искал, я не знаю, зачем я это сделал…

Так ты раскаиваешься и просишь забрать Кольцо туда, откуда оно было вырвано твоим желанием слышать и видеть?

Я вижу и слышу, я хотел бы, чтобы и другие слышали; пусть мой голос станет Голосом Кольца.

Зачем миру это Кольцо? зачем миру эта Музыка?

Неужели и ты этого не знаешь, о Всеведущий?!

Так зачем воздуху небо?

Позволь мне вернуться с Кольцом…

Ты просто хочешь напомнить миру о его бесполезности и несостоятельности?

Дозволь мне уйти с Кольцом… я… полюбил его; оно — мое.

Не я ли первым назвал тебя предателем? не ты ли пожелал вернуться в мир с Кольцом, в мир, который никогда не изменится, потому что еще более великое Кольцо, чем твое Кольцо Радуг, окружает его?

Ты о чем?

Может ли любовь и боль, или опять свет и тьма, или то, чему вы еще не придумали имен? так какое же тебе дело?

Прости, но я уже не пожелаю другого Кольца, я просто хочу вернуться… чего бы мне это ни стоило.

Позор? недостижимая тьма? бесчестие? боль? что же?

Пусть там — решит за меня Кольцо.

Ты думаешь, что постоянно задающее вопросы Кольцо способно что-то решать? и разве сейчас ты сам не прочитал себе приговор?

Я знаю; путь двух Дорог…

А не трех ли?

Третья Дорога — это две Дороги…

Так какую же из них ты обагришь кровью?

Я решил: цвета станут более яркими, а боль — раельной; я, уходя, заберу с собою то зло, на которое буду иметь право.

Но не свет ли ненавидит тьму, и не тьма ли стремится поглотить свет, ужели ты хочешь потерять свет в темноте и тьму во свете? ужели ты предашь оба пути, чтобы сохранить чистоту Музыки Кольца и — изначальной Бездны?

Да…

Зачем?

Когда-нибудь Силы уничтожат друг друга, и Покой и Вечная Музыка станут основою Нового мира, и я…

И ты будешь его Повелителем? да?

Но ведь ты сам позволил мне услышать! зачем же тогда?!.. зачем?

Может быть просто кто-то должен был ее услышать? или мир уже слишком поглощен великими битвами за мои иллюзии?

Я боюсь… верни меня… я выбрал, и пусть отныне меня судит Кольцо.

Кольцо ли тебе покажет добро и зло? сам ли ты пожелаешь судить себя? будешь ли ты более жестоким, чем те, кого ты пожелаешь уничтожить, дабы сохранить Кольцо в чистоте?

Поймешь их Добро? поймешь их Зло? — в Кольцо ли соберешь, чтобы силу они потеряли, тебя уничтожив?..

Кольцо Бессилия…

Кольцо Безвластия…

* * *

…Слов не было: две Радуги пожирали друг друга, замыкаясь в одно пустое и бессильное Кольцо. Вот оно — желай его, умри за него, глаза открой — ничего в мире уже не изменится!..

Ничего не случится.

…Было темно. Саруман убрал ладони с лица, где-то сбоку