что, такая сумма, что вы, старый человек, не поленились тащиться в автобусе по жаре?“ — спросил я. — „Сумма впечатляющая“, — сказал он… Мы долго сидели на кухне, беседовали о всяком. Я узнал, кто он и что. Потом он захотел еще раз поговорить с тетей Улей. Но я уже не церемонился: „Она спит. Не надо ее беспокоить. Ее нельзя переутомлять. Вам придется приехать еще раз. Но предварительно позвоните“. — Мною уже владела одна мысль: не дать ему так быстро закончить, нельзя, чтоб его бумаги ушли в Инюрколлегию, пока тетя Уля жива… Около шести она проснулась, я напоил ее чаем. Предложил старику довезти его до города. Мне важно было увезти его из Ужвы… Я довез его до дома на Садовой, хотя мне это было не по дороге… И бензин кончался… Припарковали у трамвайной остановки… Было около девяти. Мне хотелось войти в дом к старику. Сказал, что хочу пить. Он пригласил. Поразило убожество… Полки, стеллажи, папки, справочники, картотечные ящички. Как у нас в архиве… Зеленую папочку, с которой он был, старик воткнул меж другими… Боже, как мне хотелось знать, что в ней! Она меня гипнотизировала… Какая сумма? Обнаружил ли он еще кого-нибудь в родословной? Или я один остаюсь после смерти тети Ули?.. Я осторожно задавал ему эти вопросы. Но он хитро уклонялся, хотя я уверял, что кроме меня у тети Ули никого нет. Я понимал, работал он долго. Собранное в папке досталось нелегко. Исчезни она, восстановить будет непросто, потребуется много времени… И полушутливо сказал, что в случае получения наследства я гарантирую ему надбавку к пенсии. „На каких условиях? — засмеялся он“. И тут я сказал: „Не спешите выяснять и передавать бумаги в Инюрколлегию“. Он долго смотрел на меня, словно выуживал мои мысли. Потом произнес: „Молодой человек, а вы негодяй… Сейчас я выставлю вас отсюда. Но сперва что-то покажу“, — он направился к полкам. Я видел его заросший затылок, сутулую спину. Я обвел взглядом его мерзкое жилище. И тут на глаза мне попалось пресс-папье… Когда я уходил, спрятав папку за пазуху, уже в коридоре обернулся последний раз… У двери валялись его туфли. Обе подметки в оранжевой краске! Я подумал: будут искать место, где он вляпался… Туфли я зашвырнул в багажник и по дороге выбросил за ограду кладбища. Сперва один, а потом, проехав, другой… И все… Конец… То, что было в той папке, ничего мне не объяснило… Старик не успел… Объяснилось в кабинете следователя: ошибка — тетя Уля не являлась наследницей!.. И эти двое в кабинете, как собаки у норы… Ждали, чтоб я выполз из нее… И я выполз… Как трудно было рассказывать им!.. Они требовали подробностей!.. И еще будут выдирать их из меня… А это пытка!.. Они сломают мне душу, но выдерут все… Надо сразу… Завтра надо сразу… Иначе я сойду с ума…»
Машина остановилась, хлопнула дверца, приблизились шаги, задняя дверь открылась, и милиционер сказал:
— Выходите!