леди.

Ее взгляд переходит на Корину: у этой-то на лице полное удовлетворение, оно сменяется брезгливой миной лишь тогда, когда взгляд Корины останавливается на Патриции. Та, конечно, не сняла красное вечернее платье сестры, невообразимо раскрашена и нелепа с прической кинозвезды. Выражение лица Патриции соответствует ее представлению о полном и совершенном пренебрежении к мнению присутствующих. Она отлично знает, что Корина может взорваться в любую минуту, и со злорадством ждет этого, репетируя в уме свою роль и подбирая достойные ответы на предполагаемые выпады со стороны сестры. Но Корина выглядит очень довольной собой. «Как кошка, проглотившая канарейку», — думает мисс Ваймеринг и начинает волноваться при мысли о том, кто может оказаться в роли той канарейки, которую Корина собирается проглотить в следующий раз…

Мисс Ваймеринг поднимает глаза на Патрицию и вздыхает, выражая крайнее неодобрение. Девочка ведет себя непозволительно, ей позволяют слишком много. Мисс Ваймеринг прекрасно видит, что на Патриции надето одно из вечерних платьев Корины, которое, конечно, взято без спроса, что прическа скопирована у какой-то кинозвезды — очередном увлечении Патриции, что лицо ребенка (а любой человек моложе двадцати все еще ребенок для мисс Ваймеринг) раскрашено ужасно. Остается надеяться, что Жерваз не обратит на это внимания или по крайней мере не будет слишком груб в своих замечаниях.

Саллинс — дворецкий Фердинанда Аллардайса, начавший свою службу в семье еще ребенком, а ныне седовласый старик, томится у дальнего конца стола в ожидании перемены блюд. Саллинс чувствует себя неуютно. Он слишком долго прожил в семье и понимает, что тучи сгущаются и взрыва страстей можно ожидать в любую минуту. Но ему остается только делать вид, что ничего не происходит. Саллинс достиг того возраста, когда человек, если только он окончательно не выжил из ума, поневоле начинает задавать себе вопрос — для чего же, в конце концов, он живет? Разгадка смысла жизни для него сейчас важнее атомной бомбы и печеночных колик полковника Стенхарста. Старому человеку жизнь напоминает хроническую болезнь со всеми ее привычными неприятностями. Он обходит стол, собирая тарелки из-под супа. Старик прихрамывает на левую ногу — результат удара копытом пони мисс Виолы, когда той было пять лет от роду. «Да, были деньки, — думает он, — хорошее было время. Мистер Аллардайс был настоящим хозяином «Темной рощи», не то что эти господа, но миссис Аллардайс оказалась настолько глупа, что снова выскочила замуж… Да, что было, того не вернешь».

Скандал вспыхнул внезапно. Когда Саллинс подал котлеты и удалился, чтобы проследить за приготовлением десерта, Корина дожевала кусок баранины, положила нож и вилку на стол и с угрозой в голосе обратилась к Патриции.

— Кажется, я просила тебя, чтобы ты сняла мое платье. Почему ты никогда не делаешь, что тебе говорят, дура!?

Патриция прекратила жевать и подняла глаза на Корину.

— У меня нет желания говорить в таком тоне, сестренка, — произнесла она холодно, стараясь побороть страх перед сестрой. — До обеда ты посмела назвать меня сучкой… Ха — сучкой!

— Что ты сказала, черт побери? — рявкнул полковник. — Как… как она назвала тебя?

— Сучкой, приемный папочка, — с притворной готовностью повторила Патриция, — ну самкой собаки.

Полковник задохнулся от возмущения.

— Не волнуйся, Жерваз, — сказала Корина. — Сейчас мы все уладим. — Она обратилась к Патриции:

— А ты сразу же после обеда поднимешься к себе и снимешь мое платье, или я выверну его наизнанку вместе с тобой. После этого ты умоешься и причешешься, как приличная девушка, и перестанешь изображать из себя шлюху.

— Боюсь, я разбираюсь в шлюхах только теоретически, да и то не очень, — Патриция изобразила светскую улыбку. — Ты сегодня не в настроении, дорогая, не так ли? Знаете, приемный папочка, когда Корина разойдется, она становится похожа на уличную девку…

— На кого похожа? — поперхнулся полковник. — Что ты сказала?

— Ну, на девушку, у которой нет ни дома, ни семьи, — сыграв наивность, объяснила Патриция.

Полковник обратился к свояченице, требуя сочувствия:

— Боже мой, Онория, на что уходит ваше время, хотел бы я знать? Послушайте, как эта девочка разговаривает со мной, с приемным отцом! Такое поведение омерзительно, да и ее сестры хороши. Не понимаю, почему я должен терпеть все это, тратя на них свои силы и здоровье? — Лицо полковника побагровело, и он бросил нож на стол.

— Что-что, Жерваз? Вы не знаете, почему терпите все это? — спросила Корина. — Не лукавьте, это знают все, и вы в том числе.

— Корина… — мисс Ваймеринг умоляющим жестом остановила ее, — ты не должна так разговаривать с отчимом. И вообще, девочки, не надо ссориться за обедом. Слуги все слышат, а это так ужасно.

Полковник саркастически рассмеялся:

— Прекрасно, эта фраза о слугах просто великолепна… Милая моя, слышат не только слуги, но и вся деревня. Пожалуй, пришло время поговорить с нашими девушками. — Он взглянул на Патрицию. — Корина назвала тебя дурой? Что ж, она недалека от истины. Все время ты тратишь на походы в кино, на подражание кинозвездам и на то, чтобы изуродовать свою внешность. Ты не имеешь даже отдаленного представления о том, как должна вести себя настоящая леди. Меня тошнит от одного взгляда на тебя…

Патриция снисходительно улыбнулась:

— Какое совпадение, приемный папочка! Наши чувства обоюдны. Кстати, у вас очень нездоровый цвет лица. Вы не опасаетесь, что вас хватит удар?

Лицо полковника побагровело еще больше.

— Черт побери! — взревел он. — Я по крайней мере сто раз просил не называть меня «приемным папочкой»! Чего ты добиваешься?

— Очевидно, она называет вас так, потому что вам не нравится, — предположила Корина. — Может быть, она считает, «отчим», вы слишком много возомнили о себе?

— Корина, не говори так, — робко попросила мисс Ваймеринг, — это дурной тон.

Наступила тягостная тишина, которую нарушила Виола.

— Извините меня, Жерваз, — сказала она, — мне лучше подняться к себе.

— Успеешь! — рявкнул полковник. Он рассвирепел не на шутку. Его губы вытянулись в тонкую ниточку, а глаза яростно сверкали. — Успеешь, — повторил он. — Мне есть, что сказать тебе с Кориной, и будьте любезны внимательно выслушать меня.

Виола удивленно взглянула на отчима.

— Звучит очень интригующе, — с вызовом сказала Корина. — Я просто сгораю от любопытства.

Мисс Ваймеринг умоляюще переводила взгляд с одного лица на другое.

— Жерваз, дорогой, — примиряюще сказала она, — не кажется ли вам, что лучше поговорить с девушками после кофе? Во