- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (21) »
«Ладожскому морю» и первые встречи с местным населением - чудью.
Запоминается обаятельный образ юной Иньвы - девушки из племени чудь, которая с риском для жизни спасает Оверку в момент нападения на него в глухой пещере.
Эта повесть, как и другие произведения Б. М. Прилежаевой-Барской, несет вам, юные читатели, разнообразные знания о жизни народов нашей Родины в прошлом и вызывает необходимое для каждого советского человека чувство законной национальной гордости.
Свою последнюю книгу - «Ушкуйники» Бэла Моисеевна писала уже тяжело больная. Закончить ее полностью она не успела. Повесть доработана писательницей Ксенией Николаевной Шнейдер.
Н. Н. Житомирова
Глава первая
Иноземец шел не останавливаясь. Он уверенно ступал по деревянному настилу улицы, не заглядываясь ни на белые церкви, увенчанные золотыми главами, ни на каменные боярские хоромы. Все это давно известно и давно уже прискучило достопочтенному мейстеру Ягану Нибуру. Только изредка, встретясь с владетельным новгородцем, он учтиво приподнимал шляпу с пером, но и тут улыбка не освещала его лица. Иноземец глядел высокомерно, шел, погруженный в свои размышления, и дела ему не было до пестрой толпы, заполнявшей улицы Великого города.
Перейдя мост и попав на Софийскую сторону, иноземец направился по берегу в сторону Детинца. Здесь было тихо, безлюдно. Солнце клонилось к закату. Легкий ветерок с Ильмень-озера слегка шевелил листами молодых топольцев. На горушке красовалась богатая хоромина с цветными стеклышками в оловянных оконницах. Откуда-то неподалеку доносилась веселая новгородская песня:
К хоромине приближалась толпа молодцев. Впереди шел рослый, широкоплечий красавец в алом кафтане и алом колпаке на светлых, золотом отливающих волосах, а об руку с ним молодец, укутанный черной метелью-плащем и в круглой, надвинутой по самые брови шапке.
Иноземец вдруг резко остановился и впился глазами в толпу молодых новгородцев. Потом отступил на шаг и притаился за стволом большой покривившейся березы, продолжая наблюдать за новгородцами.
Песня оборвалась. Молодцы остановились, заспорили о чем-то. Тот, что прятал лицо под низко надвинутой шапкой, чему-то противился, остальные уговаривали. Молодец в алом кафтане не умерял голоса:
- Нет уж, Михалко, - говорил он, - до самого дома дошел, так будь гостем, не обижай хозяина. Ничего с тобой не сделается, придешь ко времени. И узнать тебя никто в такой одёже не узнает.
Тот, кого назвали Михалкой, видно, приободрился, и молодцы всей ватагой направились вверх по горушке к хоромине.
Ян Нибур проводил недобрым взглядом молодых новгородцев. Два багровых пятна резко обозначились на его скулах.
- Негодный сорванец! Разгуливать с новгородцами! Преступать законы Ганзейского Союза! Не мальчишка- взрослый кнехт-приказчик, пора знать закон Ганзы и соблюдать его. Выгнать! Выгнать с позором!
Но как бы ни был взбешен и разволнован мейстер Нибур, взглянув на небо, он вдруг заторопился и зашагал обратно. Становилось темно, а он-то хорошо знал: когда закроются тяжелые ворота Ганзейского Двора, даже его, уважаемого мейстера, не пустят домой до утра. Да, даже его, а этот мальчишка… Пятьдесят марок серебра должен заплатить провинившийся, а где этот Микель возьмет деньги? Нет, выгнать, выгнать! Пусть никогда не увидит стен Любека, пусть остается со своими новгородцами!
Но, сколько бы ни твердил мейстер Нибур - «выгнать, выгнать», - знал, что не поступит так. Нет, это не входило в расчеты Ягана Нибура.
На кнехта Микеля у него были особые надежды. Микель резко выделялся среди других кнехтов Ганзейского Двора прежде всего тем, что знал русский язык. И разве не по его, Ягана, совету старый Нимбругген отправил десять лет. назад своего сына из Любека в Новгород учиться русскому языку? Ганзейскому Двору нужны толмачи: без переводчика трудно вести торговые дела. Мальчик оказался способным: за шесть лет он в совершенстве овладел языком, и выгонять его теперь нет расчета. Была и еще причина, по которой Яган Нибур не хотел лишаться своего кнехта: он считал его подходящим мужем для своей единственной дочери, Эльзы, оставшейся с матерью в Любеке. Микель - юноша серьезный, старательный… Яган Нибур почти привязался к нему. Да, вот это-то больше всего и бесило мейстера. Как! пользоваться расположением такого влиятельного лица и позволять себе шляться с какими-то новгородцами! Огорчать и расстраивать своего будущего тестя!
Приближаясь к широко распахнутым воротам Ганзейского Двора, Яган Нибур уже принял решение: он не прогонит кнехта Микеля, но расправится с ним сам, да так, что тот навек запомнит, как нарушать законы Ганзы.
Злой шагал мейстер мимо кнехтов, которые катили бочки с медом, волокли тюки с товарами и развешивали для просушки драгоценный «новгородский товар» - шелковистые шкурки куниц, соболя, горностая… Прошагал мимо церкви Святого Петра, мимо большой палаты, где происходили торжественные собрания ганзейцев. Миновал пивоварню и хлебню и вошел в свой дорис, помещение, которое занимал со своими приказчиками и кнехтами.
Отдав приказание проследить за возвращением Микеля Нимбруггена и тотчас доложить ему об этом, он занялся разбором деловых бумаг и скоро целиком погрузился в работу.
Глава вторая
Когда у человека жизнь течет ровно да гладко, сон у него легкий, спокойный, и пробуждается тот человек не сразу. Сперва откроет один глаз, да и то наполовину; и не ведомо - сон или явь - изразцовая печка в углу, зеленые с узором занавески на оконницах.
Исподволь просыпается такой безмятежный человек. Боярыня Василиса Тимофеевна имеет такое обыкновение: как проснется, высвободит полную руку из-под пухового одеяла, вытащит яблоко, с вечера запрятанное под подушку, надкусит его, а глаза у боярыни еще не открылись.
Но вот сегодня Василиса Тимофеевна проснулась сразу, будто кто кулаком ткнул ее под бок. Поднялась с постели и ноги спустила.
- О господи! Что же это такое приключилось? - И вспомнила: Оверка, сын, снова беспорядок учинил. С вечера приходил человек с Ганзейского Двора, да не один приходил, а с Панфилом Якуновичем. Панфил - человек почтенный, не стал бы по-пустому боярыню тревожить. Дело, стало быть, нешуточное. Боярыня хлопнула в ладони, и тотчас в дверь боковушки просунулось розовое лицо
Глава первая
ЯГАН НИБУР В ГНЕВЕ
Иноземец шел не останавливаясь. Он уверенно ступал по деревянному настилу улицы, не заглядываясь ни на белые церкви, увенчанные золотыми главами, ни на каменные боярские хоромы. Все это давно известно и давно уже прискучило достопочтенному мейстеру Ягану Нибуру. Только изредка, встретясь с владетельным новгородцем, он учтиво приподнимал шляпу с пером, но и тут улыбка не освещала его лица. Иноземец глядел высокомерно, шел, погруженный в свои размышления, и дела ему не было до пестрой толпы, заполнявшей улицы Великого города.
Перейдя мост и попав на Софийскую сторону, иноземец направился по берегу в сторону Детинца. Здесь было тихо, безлюдно. Солнце клонилось к закату. Легкий ветерок с Ильмень-озера слегка шевелил листами молодых топольцев. На горушке красовалась богатая хоромина с цветными стеклышками в оловянных оконницах. Откуда-то неподалеку доносилась веселая новгородская песня:
«Кяк туман мой, туман-туманок,
Как по озеру туман мой похаживал…»
Глава вторая
ОВЕРЬЯНОВА ПОТЕХА
Когда у человека жизнь течет ровно да гладко, сон у него легкий, спокойный, и пробуждается тот человек не сразу. Сперва откроет один глаз, да и то наполовину; и не ведомо - сон или явь - изразцовая печка в углу, зеленые с узором занавески на оконницах.
Исподволь просыпается такой безмятежный человек. Боярыня Василиса Тимофеевна имеет такое обыкновение: как проснется, высвободит полную руку из-под пухового одеяла, вытащит яблоко, с вечера запрятанное под подушку, надкусит его, а глаза у боярыни еще не открылись.
Но вот сегодня Василиса Тимофеевна проснулась сразу, будто кто кулаком ткнул ее под бок. Поднялась с постели и ноги спустила.
- О господи! Что же это такое приключилось? - И вспомнила: Оверка, сын, снова беспорядок учинил. С вечера приходил человек с Ганзейского Двора, да не один приходил, а с Панфилом Якуновичем. Панфил - человек почтенный, не стал бы по-пустому боярыню тревожить. Дело, стало быть, нешуточное. Боярыня хлопнула в ладони, и тотчас в дверь боковушки просунулось розовое лицо- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (21) »