философии. Никогда Моррийон не мог понять этих Дулу. Ссыльные на «Самеди» тоже занимались этим каждый вечер.
Память не давала ему покоя. Он схватил свой электронный блокнот, чуть не уронив его в спешке на палубу. Он уже слышал эти стихи раньше. И он действительно нашел их в блокноте, в записи одного из разговоров заключенных.
Он посмотрел на экран. Эти жесты делались не просто так!
– Мой господин, Панарх говорит шифром!
Анарис резко повернул голову, глаза его сузились. Моррийон подал ему свой блокнот. Он посмотрел и приказал тарканцу за орудийным пультом:
– Уничтожить шаттл. Немедленно.
– Ползучие снаряды активированы, – доложил тот. – Движутся к цели. – Пауза. – Цель поражена.
– Всплеск электродвижущей силы у внутренней луны, – сообщила Выхирски.
Изображение Панарха исчезло в помехах.
Омилов со свистом втянул в себя воздух.
– В шаттл попал снаряд, – напряженным голосом сказала Выхирски. – Серьезное повреждение кормы, возможна потеря двигателя.
– Нащупал вектор корвета, – сказал Ром-Санчес. – Отходит от внутренней луны, направляется к радиусу для скачка. Вне диапазона раптора.
Первым побуждением Нг было догнать и уничтожить корвет, но тогда она не сможет спасти человека. Подавив ярость, она сказала холодно:
– Пусть уходит. Время до взятия на буксир?
– Семьдесят пять секунд.
Нг посмотрела на Эренарха. Его лицо окаменело, на лбу выступил пот.
Экран, прояснившись, показал мостик шаттла, теперь заполнившийся дымом.
– Мы почти на месте, отец. – Рука Брендона вцепилась в спинку капитанского кресла.
– Шестьдесят секунд.
Боковой экран показал шаттл, крошечный на фоне голубовато-белого лимба Геенны. Позади зловеще светился Узел.
Матильда Хоу на экране сказала что-то, чего Нг не разобрала. Панарх кивнул, не сводя глаз с Брендона.
– Времени мало, сын. Двигатель в критическом состоянии.
– Пятьдесят секунд, отец, всего пятьдесят.
Изображение Панарха заколебалось. Он снял с пальца Перстень Феникса, ненатурально увеличенный близостью имиджера.
– Я не могу отдать его тебе, и все же он твой. – Панарх закашлялся: дым стал гуще. – Помнишь Клятву Верности? «Пока я дышу, пока смерть не постигнет меня или мир не погибнет». Это и твоя клятва...
Экран померк, и на нем появилось изображение планеты. Над ней расцветал световой шар, прекрасный в своем совершенстве, медленно меркнущий в пустоте.
Бесконечно долгий миг никто не шевелился и не произносил ни слова. Тишину нарушил глухой от горя голос Себастьяна Омилова:
– Из света мы вышли и в свет возвратимся. Прими его, Дающий Свет.
Нг стиснула челюсти, перебарывая себя и сознавая, что все на мостике ждут ее следующих слов.
Она медленно встала и повернулась, заставив свое усталое тело склониться в низком поклоне – таком же, которым кланялась двадцать лет назад в Большом Артелионском Дворце.
– Жду приказаний Вашего Величества.