этого?

— Ну. Да. Погасни!

Китаи вздохнула.

— Типично.

Послышался шелест одежды.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Тави. — Зажгись!

Когда лампа загорелась снова, она стояла перед ним, нагая и прекрасная, и Тави едва не взорвался от желания, когда волна страсти, и радости, и любви, и триумфа захлестнула его.

— Что я имела ввиду, алеранец, — тихо сказала она, — то, что все это время ты вел себя так, словно это какая-то колоссальная задача. Когда все так просто, — она повернулась, чтобы увидеть фурию лампы, и решительно произнесла, — Погасни.

Лампа погасла.

И прежде чем Тави успел оправиться от полного шока, Китаи прижала его к полу и заняла его рот поцелуем.

Тави решил, что эта воронами проклятая лампа может и подождать.

Есть куда более важные вещи.