Сароян Уильям Время твоей жизни

The Time of Your Life by William Saroyan (1939)

Перевод Гаянэ Багдасарян

Премьера спектакля (в постановке Театральной Гильдии при сотрудничестве Эдди Доулинга) состоялась в Театре Бут, в Нью-Йорке, 25 октября 1939 года, со следующим актерским составом:

Мальчишка-газетчик — Росс Багдасарян

Пьяница — Джон Фаррел

Уилли — Уилл Ли

Джо — Эдди Доулинг

Ник — Чарльз ДеШайм

Том — Эдвард Эндрюс

Китти Дюваль — Джули Хейдон

Дадли — Курт Конвей

Харри — Джин Келли

Уэсли — Реджинальд Бин

Лорейн — Нини Виббер

Блик — Гровер Борджесс

Араб — Хьюсли Стивенс-старший

Мэри — Л. Селест Хольм

Крапп — Уиллиям Бендикс

МкКарти — Том Тулли

Кит Карсон — Лен Дойл

Мать Ника — Мишелетт Бурани

Матрос — Рандольф Уэйд

Элси — Кэтти Бейли

Красотка — Эвелин Геллер

Ее подружка — Мэри Шеффи

Светская Дама — Ева Леонард Бойн

Светский Господин — Эйнсворт Арнольд

Первый полицейский — Рандольф Уэйд

Второй полицейский — Джон Фаррел

Место: Первый Акт: Бар Ника, (одновременно ресторан и увеселительное заведение), на Тихоокеанской улице у подножия Эмбакадеро в Сан Франциско.

Второй Акт: 1 и 3 сцены — Бар Ника, 2 сцена — номер Гостиницы Нью-Йорк, Сан Франциско.

Третий Акт: Бар Ника.

Время: Октябрь, 1939 год.

Первый Акт

Покуда жив, живи, не неся ни себе, ни тем жизням, что за это славное время соприкасаются с твоей, ни уродства, ни смерти. Ищи всюду добро, а отыскав, выводи его в свет и пусть оно будет свободным и гордым. Не дорожи материальным и плотским, в нем гнездится смерть и оно непременно умрет. Раскрывай во всем чистоту и невинность. Поощряй добродетель во всякой душе, где она притаилась и стонет от мирского суда и насилия. Избегай очевидного, оно не достойно ясного взора и доброго сердца. Не ставь себя выше или ниже своих ближних. Помни, каждый человек есть разновидность тебя самого. Вина твоего ближнего ложится и на тебя, равно как и его невинность. Презирай зло и безбожие, но не безбожников и злодеев. Их не суди. Не стыдись доброты и великодушия, но если придет в твоей жизни пора убивать, убивай и не кайся. Живи, покуда жив, не добавляя к мирским страданиям и горю, а улыбаясь безграничному очарованию и таинству этого чудного времени.

Бар Ника — это типичная американская забегаловка: дешевый прибрежный бар или ночной клуб в Сан-Франциско. За одним из столиков сидит Джо: вечно спокойный, вечно тихий, вечно задумчивый, вечно жаждующий, вечно скучающий, вечно превосходящий свое окружение. Свою дорогую одежду он носит легко и небрежно и это придает ему некое мальчишеское обаяние. Он размышляет. За стойкой стоит Ник — рыжий американец итальянского происхождения с массивной головой. На его правой руке, от кисти до локтя, видна огромная красная татуировка обнаженной женщины. Он изучает расписание скачек. На своем неизменном стуле в конце стойки сидит Араб. Это худощавый старик, с довольно свирепыми аксакаловскими усами, закрученными кончиками вверх. Между большим и указательным пальцами на его левой руке видна магометанская татуировка это означает, что он побывал в Мекке. Он маленькими глоточками пьет пиво. На часах около половины двенадцатого утра. Сэм подметает полы. Нам видна только его спина. Он исчезает в кухне. За другим столиком Матрос допивает свою рюмку и уходит — его движения задумчивы, словно он силится понять, как именно следует жить. Входит Мальчишка-газетчик.

Мальчишка-газетчик: (радостно) Всем доброе утро. (Никто не отвечает. Обращаясь к Нику.) Купите газету, мистер? (Ник отрицательно качает головой Мальчиша подходит к Джо). Купите газету, мистер?

Джо отрицательно качает головой. Мальчишка отходит, пересчитывая газеты.

Джо: (замечает его) Сколько их у тебя?

Мальчишка-газетчик: Пять.

Джо дает ему четвертак, берет все газеты, с отвращением пробегает глазами по заголовкам и отшвыривает их.

Мальчишка пристально смотрит за ним, потом уходит.

Араб: (поднимает газеты, просматривает заголовки, качает головой, словно заранее не соглашается с любым, отличным от своего, мнением об этом грешном мире.) Никакого фундамента. Нигде. Ни на грош.

Входит пьяница. Подходит к телефону, ищет в ячейке для сдачи пятицентовик, подсаживается к Джо.

Ник выволакивает Пьяницу на улицу. Пьяница возвращается.

Пьяница: (тоном знатока Билля о Правах) Это же свободная страна, ну?

Резко толкнув вращающуюся дверь, в бар врывается Уилли — бешенный фанат игральных автоматов. Он шутя показывает Нику большой палец — требует один стакан пива. Это очень молодой человек, не старше двадцати. На нем грубые башмаки, грязные вельветовые брюки, светло-зеленая водолазка с буквой Ф на груди, пиджак из твида, который ему явно велик и зеленая кепка с поднятым козырьком. Ник ставит ему стакан пива, он выпивает его, протягивает от удовольствия «А-а-а», энергично встряхивается, делает серьезное лицо, показывает Нику большой палец — на этот раз прощается и направляется к выходу, освеженный и повеселевший. Проходя мимо игрального автомата, он резко останавливается, поворачивает к нему голову, внимательно разглядывает его и делает досадливый жест, означающий: «ну вот, опять сломался». Снова разворачивается, желая уйти, опять останавливается, подходит к автомату, пристально изучает его, вытаскивает из кармана брюк горстку мелочи, выбирает пятицентовик, жестом показывает: «еще одна игра, самая последняя». Бросает монетку в автомат и опускает рычаг — раздается забавный звук.

Ник: С этим автоматом лучше не связываться.

Уилли: Ах так!

Шарики падают, быстро крутятся, но наконец останавливаются. Уилли опускает рычаг и устанавливает один шарик. Он делает глубокий вздох, описывает перед автоматом маленький круг — он взволнован, как перед началом великой драмы. Он выпрямляется во весь рост и всем своим видом выражает почтение к начинающемуся турниру. Между ним и автоматом. Между Уилли и Судьбой. Между его дерзостью и искусством — и коварством и жульничеством новинок американской игральной индустрии, и всего, испытывающего его способности, мира. Он — последний американский пионер, игральный автомат его последний противник, а сияющие лампочки и шесть выигранных пятицентовиков на один истраченный — его желанная награда. Перед ним стоит победитель последнего турнира — игральный автомат. А он — последний, кто решается