порываясь опять вскочить. — Возьмите мою жизнь, только пусть мама не умирает!

— Дурачок! — я схватил мальца за плечо и зашипел в ухо: — А ты подумал, захочет ли она такой жизни, без тебя? Подумал о том, что для матери нет ничего страшнее, чем пережить собственного сына?

— Итак? — пророкотал невидимый голос.

— Я… — сглотнул он и замолчал.

Сет бросил на чашу весов перышко.

«Бескорыстное самопожертвование», — раздался в моей голове невидимый голос.

Другое перышко вылетело из рук Гора и легло на другую чашу весов.

«Разумный прагматизм», — вновь прозвучало пояснение.

Весы остались в равновесии.

— Жертва! — нетерпеливо потребовал невидимый голос.

— Но… У меня ничего нет…

Взгляд мальчика заметался из стороны в сторону и остановился на мне. Его глаза умоляюще уставились на меня:

— Пожалуйста, сделайте что-нибудь!

И тут на меня накатила злоба. Я подхватил мальчонку за шкирку и рывком убрал себе за спину.

— Если ты всемогущий владыка чего-то там, а не простой пустозвон, так помоги ребенку! — заорал я прямо в надменную физиономию фараона. И добавил уже тоном ниже: — Если можешь, конечно.

— Жертва, — вновь прозвучало у меня в голове.

Жертва… Но я что я могу дать этому ненасытному мертвецу? Свою жизнь? Нет уж, она мне и самому дорога. Мои гонорары? Но зачем ему там рубли и евро? Мой талант? Но если он всемогущ, зачем ему какие-то крохи с моего плеча? И тут в моей голове раздался едва слышный шепот: «Предложи отложить платеж».

— Ладно. Будет тебе жертва, когда приеду в следующий раз в Питер.

— Да свершится так! — прогремел голос.

Аменхотеп III растворился во тьме, Сет и Гор отступили назад и вернулись обратно в гранитных чудовищ. Однако перед уходом Сет едва заметно повернулся ко мне, и я успел заметить, как ушастую морду озарила тонкая, едва заметная ухмылка. С этой таинственной улыбкой на морде лица он и превратился в сфинкса. Как же он был похож на тот кадр, что я сумел уловить!..

Я пришел в себя от холода. На гранитные плиты набережной с меня стекали потоки воды, рядом одиноко валялась моя сумка с фотоаппаратом. Мальчика нигде не было.

* * *

Аэробус, летевший из Женевы в Москву, набрал высоту. Мужчина в соседнем кресле небрежно листал журнал, но вот его палец надолго застыл над страницей. Я скосил глаза и увидел знакомое фото — тот самый кадр со сфинксом, когда луч заходящего солнца осветил улыбку чудовища. Это фото обошло все глянцевые журналы, на некоторое время я стал чуть ли не самым востребованным фотохудожником. Заказы сыпались на меня как из рога изобилия, я был нарасхват.

— Какая красота! — восхитился мой сосед. — Жаль, что фотошоп.

— Не думаю, — ответил я.

— Да я вам говорю! Всю жизнь живу в Питере, но ни разу не видел таких сфинксов. Или фотошоп, или парень, сделавший это фото, гений.

Я самодовольно улыбнулся. В душе, конечно.

— Ну, гений или не гений — не знаю, но это мой снимок.

— Неужели?

Мужчина с интересом развернулся ко мне.

— Когда же он был сделан?

— В июне.

Я назвал точную дату и время.

— Вы помните даты всех своих фотографий? — удивился он.

— Нет, конечно. Просто в тот вечер на набережной у сфинксов со мной произошел странный случай.

Мужчина помолчал, потер лоб, словно бы что-то припоминая.

— Знаете, а ведь в тот вечер и со мной произошел странный случай. Я врач, реаниматолог. В тот день к нам в больницу поступила женщина в крайне тяжелом состоянии. Операция… В общем, не буду грузить вас ненужными подробностями, но медицина оказалась бессильна. Пациентка скончалась. Как сейчас помню, я диагностировал смерть в 22:15.

Он опять ненадолго замолк.

— А в 22:45 она очнулась. Тридцать минут — подумать только!

— Она выжила?

— Более того. Она почти справилась со своей болезнью.

— А… — я не знал, как лучше сформулировать вопрос. — Не навещал ли ее сын? Лет так двенадцати?

— Да. Откуда вы знаете? — в голосе соседа прорезалась подозрительность.

Я набрал в грудь воздуха и рассказал про встречу с мальчиком на набережной. Правда, опустив ее вторую, потустороннюю часть.

— Удивительно! — восхитился мужчина. — Да, возможно, что и он. Неужели бывают такие совпадения? Так что же, получается — помогли истуканы? Вот ведь…

И он прищелкнул пальцами.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали, думая о своем. Лишь прощаясь, доктор пожелал мне успехов и новых прекрасных фотографий Санкт-Петербурга. Но я лишь грустно улыбнулся ему вслед. Я не готов вернуться в этот город. Я пока не готов платить по счетам.