Элеонора.

— Меня уволили из Лирохвоста.

— Идите в Сун.

— Я больше на Холмы не работаю, — повысил голос Бентли. — Я с Холмами покончил.

— Почему? — поинтересовался Вейкман.

— Холмы насквозь прогнили, — зло проворчал Бентли. — Вся система разваливается. Её пора продавать с молотка… и аукцион уже начался.

Вейкман задумался.

— Не понимаю, каким это боком касается вас. У вас есть своя работа, об этом вы и должны думать.

— Да, за мое время, знания и верность я получал деньги, — согласился Бентли. — У меня была чистенькая беленькая лаборатория, я пользовался оборудованием, которое стоит столько, сколько мне не заработать за всю жизнь. У меня были страховка и полная социальная защита. Но меня интересовал результат собственной работы. Мне интересно было разобраться, где же в конце концов применяются результаты моего труда. Мне хочется знать, куда девалось все, что я сделал.

— И куда же все это ушло? — спросила Элеонора.

— Коту под хвост! Все мои труды никому ничем не помогли.

— А кому они должны помогать? Бентли пожал плечами:

— Не знаю. Кому-нибудь, где-нибудь. Разве вам не хочется, чтобы ваша работа приносила кому-нибудь пользу? Я терпел вонь Лирохвоста, пока это было возможно. Холмы хотят стать отдельными и независимыми экономическими единицами. Они уже занимаются перевозкой, взвинчиванием цен и придумывают, как бы избежать налогов. Дальше этого ничего не идет. Вы знаете лозунг Холмов: «Сервис — это хорошо, а лучший сервис — ещё лучше»? Это же насмешка! Вы думаете, Холмы озабочены сервисом? Вместо того чтобы работать на пользу общества, они паразитируют на теле этого общества.

— А я никогда и не считал Холмы филантропической организацией, — сухо заметил Вейкман.

Бентли, взволнованный, отошел в сторону, а те двое смотрели на него как на клоуна.

Собственно, с чего бы ему расстраиваться из-за Холмов? Положенные выплаты работникам они делают, пока никто не жаловался. Однако он был недоволен. Может быть, он слишком ясно видит реальное положение дел? Этот пережиток не смогла из него вышибить даже клиника детского воспитания. Что бы там ни было, он терпел, пока были силы.

— С чего вы взяли, что Директорат лучше? — спросил Вейкман. — Мне кажется, вы питаете необоснованные иллюзии.

— Пусть принимает присягу, — безразлично сказала Элеонора. — Раз уж он этого добивается, то пусть и получит.

— Я не хочу приводить его к присяге, — покачал головой Вейкман.

— Тогда это сделаю я, — заявила девушка.

— Прошу прощения, — сказал Вейкман и, достав из ящика стола бутылку шотландского виски, налил себе. — Кто-нибудь хочет присоединиться?

— Нет, спасибо, — отказалась Элеонора.

— Что, чёрт побери, здесь происходит?! — раздраженно воскликнул Бентли. — Директорат, вообще-то, функционирует?!

— Видите? — улыбнулся Вейкман. — Ваши иллюзии уже пошатнулись. Оставайтесь там, где были, Бентли. Вы просто не знаете, где лежит ваше процветание.

Элеонора соскочила со стола и поспешно вышла из комнаты, но почти тут же вернулась.

— Идите сюда, Бентли. Я приму у вас присягу. — Она поставила на стол небольшой бюст Риза Веррика и повернулась к Теду. — Ну?

Когда Бентли подошел к столу, она протянула руку и дотронулась до тряпичного мешочка у него на шее — талисмана, который повесила туда Лори.

— Что это за талисман? — спросила она. — Расскажите мне о нем.

Бентли показал ей кусочек намагниченной стали и белый порошок.

— Молоко девственницы, — кратко пояснил он.

— И это все, что вы носите? — Элеонора продемонстрировала ряд талисманов, висевших между её голых грудей. — Не могу понять, как люди живут всего с одним талисманом. — В её зеленых глазах заплясали огоньки. — А может, вы просто не можете свести концы с концами? Наверное, и все ваши неудачи отсюда.

— У меня было достаточно высокое положение! — раздраженно сказал Бентли. — И у меня есть ещё два талисмана. А этот мне подарили.

— Да? — Она наклонилась поближе и внимательней рассмотрела талисман. — Похоже, от женщины. Дорогой, но несколько крикливый.

— Это правда, что Веррик не носит талисманы? — поинтересовался Тед.

— Правда, — ответил Вейкман. — Ему они не нужны. Когда Колесо Фортуны выбрало его первым номером, у него уже был класс шесть-три. Если говорить об удаче, то у этого человека она есть. Он прошел весь путь наверх примерно так же, как это рисуют в детских книжках. Удача прямо струится из его пор.

— Я видела, как люди притрагивались к нему, чтобы заполучить удачу, — сказала Элеонора со сдержанной гордостью. — Я не осуждаю их. Я сама притрагивалась к нему много раз.

— И что хорошего это тебе принесло? — равнодушно полюбопытствовал Вейкман.

— Я не родилась в тот же день и в том же месте, что и Риз, — коротко ответила она.

— Я не верю в астрологию, — так же равнодушно сказал Вейкман. — Я считаю, что удачу можно поймать или потерять. Она идет полосами. — Он повернулся к Бентли. — Веррику, возможно, сейчас везёт, но это не значит, что так будет всегда. Они… — показал он на потолок, — они любят своего рода баланс. — И тут же поспешно добавил: — Я, конечно, не христианин или что-то в этом роде. Я считаю, что все это дело случая. — Он выдохнул странную смесь мяты и лука в лицо Бентли. — Но у каждого когда-нибудь появляется свой шанс. А великие и сильные всегда падают.

Элеонора бросила на Вейкмана предостерегающий взгляд:

— Поосторожней!

Но Вейкман, не отрывая глаз от Бентли, медленно продолжал:

— Запомните, что я вам сказал. Вы не связаны сейчас никакой присягой на верность, вот и воспользуйтесь этим. Не присягайте Веррику. Вы станете одним из его слуг. И вам это не понравится.

Бентли похолодел.

— Вы хотите сказать, что здесь присягают лично Веррику? А не просто верховному крупье?

— Именно, — подтвердила Элеонора.

— Почему?

— У нас сейчас некоторая неопределенность. Я пока не могу объяснить вам более подробно. Несколько позже вы получите место в соответствии со своей квалификацией и требованиями. Это мы вам гарантируем.

Бентли схватил свою папку и растерянно отошел в сторону. Его стратегия, его план — все разваливалось прямо на глазах. Все, что здесь происходило, совершенно не соответствовало его ожиданиям.

— Так, значит, я уже на работе? — спросил он с нотками злости в голосе. — Я уже принят?

— Конечно, — небрежно бросил Вейкман. — Веррику нужны специалисты класса восемь-восемь. Вы определенно подходите.

Бентли невольно попятился. Что-то здесь было не так.

— Погодите, — сказал он, совершенно сбитый с толку и