Однако стиль, в котором были нарисованы фигуры людей, по мнению того же критика, демонстрировал «глубокую незаинтересованность в людях».

Согласно докладу под названием The Water Colours of Hitler: Recovered Art Works: Homage to Rodolfo Siviero, подготовленному Фрателли Алинари, акварели Гитлера доказывают, что он был… «мрачным» художником.

Очень может быть. По крайней мере, в его работах почти не присутствуют жёлтый и голубой цвета — цвета тепла и света.

***

Гитлер о себе и о своем увлечении рисованием [из книги «Майн кампф»]:

«К тому времени, когда умерла моя мать, один из касающихся меня вопросов был уже разрешен судьбой.

В последние месяцы ее болезни я уехал в Вену, чтобы там сдать экзамен в академии. Я вез с собой большой сверток собственных рисунков и был в полной уверенности, что экзамен я сдам шутя. Ведь еще в реальном училище меня считали лучшим рисовальщиком во всем классе, а с тех пор мои способности к рисованию увеличились в большой степени. Гордый и счастливый, я был вполне уверен, что легко справлюсь со своей задачей.

Только в отдельные редкие минуты меня посещало раздумье: мой художественный талант иногда подавлялся талантом чертежника — в особенности во всех отраслях архитектуры. Мой интерес к строительному искусству все больше возрастал. Свое влияние в этом направлении оказала еще поездка в Вену, которую я 16 лет от роду предпринял в первый раз.

Тогда я поехал в столицу с целью посмотреть картинную галерею дворцового музея. Но в действительности глаз мой останавливался только на самом музее. Я бегал по городу с утра до вечера, стараясь увидеть как можно больше достопримечательностей, но в конце концов мое внимание приковывали почти исключительно строения. Часами стоял я перед зданием оперы, часами разглядывал здание парламента. Чудесные здания на Ринге действовали на меня, как сказка из «Тысячи одной ночи».

Теперь я оказался в прекрасной Вене во второй раз. Я сгорал от нетерпения скорее сдать экзамен и вместе с тем был преисполнен гордой уверенности в том, что результат будет хороший. В этом я был настолько уверен, что когда мне объявили, что я не принят, на меня это подействовало, как гром с ясного неба. Когда я представился ректору и обратился к нему с просьбой: объяснить мне причины моего непринятия на художественное отдаление академии, ректор ответил мне, что привезенные мною рисунки не оставляют ни малейших сомнений в том, что художника из меня не выйдет. Из этих рисунков видно, что у меня есть способности в сфере архитектуры. Я должен совершенно бросить мысль о художественном отделении и подумать об отделении архитектурном.

Ректор выразил особенное удивление по поводу того, что я до сих пор вообще не прошел никакой строительной школы.

Удрученный покинул я прекрасное здание на площади Шиллера и впервые в своей недолгой жизни испытал чувство дисгармонии с самим собой. То, что я теперь услышал из уст ректора относительно моих способностей, сразу как молния осветило мне те внутренние противоречия, которые я полусознательно испытывал и раньше. Только да сих пор я не мог отдать себе ясного отчета, почему и отчего это происходит.

Через несколько дней мне и самому стало вполне ясно, что я должен стать архитектором.

*

В 1909—1910 гг. мое личное положение несколько изменилось; мне не приходилось больше работать чернорабочим, я смог теперь зарабатывать кусок хлеба другим путем. В это время я стал работать как чертежник и акварелист. Как ни плохо это было в отношении заработка — его действительно едва хватало, чтобы жить, — это было все же недурно с точки зрения избранной мною профессии. Теперь я уже не возвращался вечером домой смертельно усталый и неспособный даже взять в руки книгу. Моя теперешняя работа шла параллельно с моей будущей профессией. Теперь я был в известном смысле сам господином своего времени и мог распределять его лучше чем раньше.

Я рисовал для заработка и работал для души».

Акварели и рисунки Гитлера

Спокойная жизнь с цветами

Ночное море

Христос и дева Мария