Нет ни малейшего сомнения в том, что «Богатство народов» — книга, изменившая мир. Однако эти изменения заняли долгое время. Двести тридцать один год спустя после публикации описанные Адамом Смитом практические истины только начинают раскрывать полностью свои действенные силы. И там, где применение истины на практике наиболее важно, — среди советников Европейского Союза, Всемирной Торговой Организации, Международного Валютного Фонда, Британского Парламента и Американского Конгресса — уроки Адама Смита все так же зачастую оказываются невостребованными.

Простые принципы Адама Смита.

Смит осветил все тайны экономики одной вспышкой: «Потребление — единственное завершение и цель всего процесса производства». В этом нет ни секрета, ни загадки, ни метафизики. Экономика — просто-напросто стратегия жизнеобеспечения, и ничего более.

В «Богатстве народов» сформулированы три основных экономических принципа, их смысл раскрыт в ясных рассуждениях и приведены многочисленные примеры. Так что даже интеллектуал, который так и норовит уличить автора в противоречиях и бессмыслице, поймет идеи Смита без труда. Экономический професс зависит одновременно от трех независимых факторов: личного интереса, разделения труда и свободы торговли.

В преследовании собственных интересов нет ничего изначально плохого — это фундаментальное положение было одним из лучших смитовских прозрений. Для читателя двадцать первого века это вряд ли звучит как новость, скорее так же привычно, как все, что передают в новостях. Похоже, сегодня стало привычным, что альтруизм — это привилегия богатых и знаменитых, а быть знаменитостью — определенно предмет личного интереса. Ну, можно конечно привести в пример Боба Гелдофа, который стал знаменитым именно потому, что занимался организацией благотворительных мероприятий. Но по большей части, как мы знаем из истории, следование идеалам, мудрости и вере требовало отказа от эгоцентризма, обуздания амбиций и даже принесения себя в жертву.

Однако, как и произведения Адама Смита, это смирение имело предназначение и цель. Большинство людей не были властны над своими материальными обстоятельствами, и даже — если они были рабами или крепостными — над своими телами. Но нечеловеческие условия средневековья дали возможность развитию духовных практик их преодоления, как, например, аскетизм.

Адам Смит жил в то время и в том месте, когда заурядные граждане уже могли пользоваться некоторой свободой и средствами для преследования личных материальных интересов. В первой книге «Богатства народов», глава «О заработной плате», Смит отметил в ироничном, почти саркастическом тоне: «Следует ли считать такое улучшение положения низших слоев народа выгодным или невыгодным для общества?»

Если в девятнадцатом веке процветание низших слоев народа не считалось очевидным благом, то это только потому, что их мнение, в сущности, никого не интересовало. Конечно, и в современном мире есть места, где оно по-прежнему никого не интересует. Но по крайней мере стремление народа к улучшению жизненных условий не считается чем-то из ряда вон выходящим, причудой или кощунством. Вопрос заключается в том, как этого достичь.

Ответ на этот вопрос — разделение труда. Ответ, казалось бы, очевидный, но почему-то он не пришел на ум никому из ученых теоретиков до Адама Смита. Принцип разделения труда был в ходу чуть ли не с начала времен. Когда первородный Адам трудился в поте лица, а Ева занималась пряжей — ну разве это не то самое разделение? Женщины страдают родовыми муками, в то время как их мужья потеют в поле или, скажем, болтаются по окрестным лесам, добывая пропитание.

Однако библейского Адама не считают первым философом, открывшим, что разделение является сущностной характеристикой труда, а проще говоря — что где есть труд, там будет и его разделение, а вот Адама Смита можно по праву назвать первым, кто осознал значение, смысл и далеко идущие следствия использования принципа разделения труда. Фактически Адам Смит изобрел сам термин «разделение труда» в том смысле, в каком мы понимаем его сейчас.

Какой-нибудь щуплый тип, наделенный технической фантазией, затачивает копья. Храбрый олух-здоровяк идет с копьем на мамонта. А третий, одаренный тонкой душевной организацией и художественными наклонностями, рисует все это на стенах пещеры. Один делает одно, другой — другое, но все они заинтересованы в одном и том же.

Отсюда и возникла торговля. Теоретически торговля может быть хорошим делом, по крайней мере, в ее сути нет ничего, что бы этому противоречило. Но торговля такая, какой мы ее знаем, и порой она может быть чрезвычайно эффективной в том виде, в каком есть. Торговля — это факт.

По мнению Адама Смита, свободная торговля взаимовыгодна по определению. У одного есть что-то, но он хочет получить нечто другое, в то время как это другое есть у того, кому нужно первое. Но такие сделки могут быть весьма неразумными. Созерцание пещерных рисунков не стоит трехсот фунтов мамонтятины. Выгода может быть, по случаю, односторонней. И вот наш бедный художник месяцами набивает пузо до отвала, в то время как храбрый олух, став меценатом нового искусства стоит, завороженный, в пещере Ласко… А как же тот хитрый точильщик копий? Уж он-то наверняка отхватил свой кусок. А впрочем, какое наше дело? Уверен, они прекрасно справились без нас.

Почему разбор простых принципов Адама Смита это не разбор его жизнеописания.

В общеисторическом масштабе неприкосновенность фактов личной жизни — идея из разряда новинок. Поэтому, разумеется, как и все то, во что нам заказано совать нос, чужая личная жизнь представляется нам чрезвычайно интересной. Но у современников Адама Смита истории частной жизни вовсе не вызывали такого повышенного спроса, и раз уж эта книга посвящена ему как мыслителю, она написана по-старомодному: сначала — идеи, потом — их автор. Адам Смит внес значительный вклад в построение мира, где среди высших ценностей стоят индивидуальность, независимость и самореализация личности, но его идеи не были порождены таким миром. Он принадлежал иной традиции мысли, более отвлеченной, в которой главной ценностью был не человек, но наука как таковая.

Если идеи кого-то из наших современников потрясают весь мир, мы хотим знать об этом человеке все. Джулия Чайлд прославилась на весь мир своими кулинарными рецептами. Как вы полагаете, она развивала свой талант, черпая из сокровищницы мировой кулинарной мысли? Или это мама открыла ей секрет толстого, сочного омлета с кусочками сыра и канадским беконом? (Ну, и моя мама готовила что-то подобное, я,