соображающими, оказались шведы. Они внесли очень заманчивое предложение, которое в других условиях и в другое время, было бы принято на «Ура», дескать для подтверждения результатов клинических испытаний и признания новых медицинских технологий и лекарств на территории ЕС, надо бы провести испытания и в клиниках Европы, и Швеция готова такие испытания провести, и денег мол за это даже не возьмем, так, самую малость, только на обучение персонала. Через несколько часов после обнародования этого предложения, подобные же поступили и из Германии, потом из Австрии, Швейцарии, Англии, Италии, Голландии и Европу прорвало… Наши не стали с ходу отметать эти предложения, а только ходили с загадочными лицами и тихонько посмеивались, как будто чего-то дожидаясь. Через месяц Испания объявила, что начато строительство огромного клинического центра и испанцы надеются, что в память о многолетней испано-российской дружбе, первые европейские испытания пройдут именно у них. Наши опять никак не отреагировали, а только наблюдали, за все более и более увеличивающейся истерикой среди журналистов и «экспертов», которые каждый день могли наблюдать за сотнями больных, которые уже через несколько дней покидали стены клиники абсолютно здоровыми.

Прошло еще несколько дней, и какой-то глазастый журналист заметил, что совсем даже не все пациенты попадают в наш гостиничный корпус, отданный под онкологическое отделение, примерно каждый двадцатый попадает в клинический корпус, который намного меньше и не пользовался таким интересом. Как всегда, взыграло ретивое и он заподозрил какой-то обман, мол не всех русские могут вылечить, да и вообще, не утка-ли все это. Журналюга очень хорошо подготовился, какими-то одному ему ведомыми путями он смог договориться с тезкой на интервью и большую экскурсию по клинике.

Руслан потом рассказывал, что началось все вполне дружелюбно и пристойно. Журналист повосхищался нашими достижениями и как-бы невзначай спросил, почему не все больные попадают в наш онкологический корпус. Руслан спокойно ответил, что все раковые больные попадают именно туда и он не понимает вопроса. Вот тогда-то журналист и выложил ему результаты своего «журналистского расследования». Он, наверное, уже подсчитывал будущие свои гонорары, ведь само интервью шло в прямом эфире почти на всю Европу. Руслан спокойно выслушал обличительную речь журналюги и спокойно спросил:

– Вы медик? А кто вам сказал, что эти пять-шесть процентов наших пациентов, о которых вы говорите, больны именно раком?

– Нет, я не медик, я профессионал своего дела, я совесть народа, я – журналист! И разве в онкологической клинике могут находиться какие-то больные, кроме тех, кому поставлен страшный диагноз – Рак.

– Ну, во-первых, наша клиника совсем даже не узкоспециализированная и уж совсем не онкологическая. Во-вторых, наша клиника имеет название: «Экспериментальная клиника инновационной медицины». Ну и в-третьих, те пациенты на которых вы обратили внимание, страдают не менее страшным заболеванием. В том корпусе мы помогаем излечиться людям, страдающим от СПИДа и ВИЧ. И в-четвертых, там же мы проводим клинические испытания и лекарственных средств еще от ряда болезней, но об этом еще рано говорить. Если не боитесь, то я могу устроить вам и туда экскурсию.

– И каков же процент излечившихся от СПИДа и ВИЧ в вашей клинике?

– Да примерно такой же как и от рака… сто процентов.

Все бомба взорвалась! Руслан потом смеясь мне это все рассказывал. Поделился он со мной и тем, как его к этому «интервью» готовили наши ФСБшники, которые давно срисовали интерес журналиста к нашему клиническому корпусу и его пациентам. Хотя надо отдать французскому журналисту должное, «держать удар» он умеет и от экскурсии не отказался, только попросил разрешения взять с собой не фотографа, а телевизионного оператора.

Пару дней после этого прямого эфира в Мире царила тишина, а потом понеслось. Первой очнулась ВОЗ и прямо-таки потребовала доступа к нашим новым технологиям и лекарственным средствам. Наши посольства и консульства начали осаждать всякие-разные рок и поп звезды, детки богатеньких родителей, политические деятели всех мастей и размеров, всем им было нужно только одно, виза и возможность пройти обследование и лечение в нашей клинике. В первом никому не отказывали, платите и летите, а вот со вторым вышел полный облом, им в глаза тыкали Указом Президента и ехидно ухмылялись.

Ухмылялись, но не всем. На робкие вопросы из стран Африки и Азии, а так же Латинской Америки, дескать ну мы-то вроде как не входим в ваш санкционный список, как насчет нас? Был получен однозначный и положительный ответ. Россия уже заканчивает строительство завода по производству лекарства и скоро сможет обеспечить всех нуждающихся. После этого первой сдалась Италия. На волне протестов, и надо заметить, не только больных и страждущих, но и достаточно крупных предпринимателей, фермеров и тому подобного, Правительство ушло в отставку, вновь назначенные министры начали раскручивать маховик выхода страны из ЕС и НАТО, в Сенате начались дискуссии об отмене санкций против России, всех, кстати, а не каких-то выборочно. Да еще и местная пресса подогревала ситуацию, почти ежедневно печатая скорбные списки умерших от рака и СПИДа. Напрасно из-за океана кричали, что еще чуть-чуть и они тоже смогут решить эти проблемы. Пара интервью с Русланом, поставили на этом огромный крест, он заявил: «Если Штаты в ближайшие полсотни лет смогут добиться чего-то подобного, то я готов повеситься». Грубо конечно, но это всем показало, как низко ценят российские специалисты возможности США, да и Европы, в этом вопросе. В общем, как говорил «сын турецко-подданного», «лед тронулся». Ну а я тихонько отошел в сторону. Звездой мировой величины стал – тезка, тем более, что в течении следующих полугода из стен нашей клиники вышли лекарства и технологии лечения еще как минимум от полусотни самых разных болезней и нарушений деятельности мозга, ранее считавшихся неизлечимыми. Хотя, сложившаяся вокруг него ситуация, Руслана явно и тяготит, ведь львиная доля СМИ приписывает именно ему и «его команде» все прорывы и открытия. 

Кстати, свое обещание помочь странам в борьбе со СПИДом, Президент сдержал. Через три месяца в Вологде заработал завод по производству медикаментов, мне правда пришлось обеспечить его кое-каким оборудованием, и не потому что земляне не могли изготовить его сами, просто долго это было бы, а синтезатор и 3-Д принтер справились за пару дней. Но вот меры по безопасности и предотвращению нашего лекарства были драконовскими. Работали