когда он стал «прогрессивным главным редактором», как восхищались все.
— А я его в те дни совершенно не запомнил, — признался я.
— Значит, и не стоило, — сказал он. — А чего ты вдруг заинтересовался? Из-за того, что вчера случилось с Полубратовым?
— А что с ним случилось?
— Ну как же! Упился, наконец, до белой горячки! Это ж говорят, полный цирк вчера был, в ресторане Дома Журналиста, после какой-то очередной презентации, когда он метался, круша все, и орал, что за ним черный ворон охотится и придушить его хочет, а его охрана с санитарами крутили, да в машину скорой психиатрической помощи запихивали… А как его до больницы довезли, так оказалось, что он и не шевелится. Еще, понимаешь, инсульт заработал, на своем алкоголизме. Теперь парализованный лежит, под капельницей.
— Ну и ну! — сказал я.
Я медленно положил трубку. И в тот момент, когда трубка коснулась телефонного аппарата, за моим открытым окном, в зыбком от жары летнем воздухе, послышался крик:
— Р-ражий! Р-ражий!..
Я быстро оглянулся, и… почудилось мне или нет, что от подоконника отлетела черная тень, похожая на ворона?
Конечно, всему можно найти естественное объяснение.
Однако ж, как видите, местечко для загадок и тайн остается…
А я бы хотел закончить эту повесть цитатой из Апокалипсиса, которой, очень к случаю и к месту пришлось, закончил свое выступление перед читателями библиотеки города Квашинска:
«И я пошел к Ангелу и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.»
КОНЕЦ
КОНЕЦ