Арнольд Семенович Кулик
Белый голубь
БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ
На погореловском берегу и людей не видно, должно быть, все в поле. Только коровы медленно и важно спускаются к реке. Отсюда рукой подать на взгорье, где приютилась маленькая часовня, построенная лет двести тому назад.
Бабке Грачевой, Дарье Семеновне, худой и сморщенной, невмоготу ждать, когда вернется с погореловской стороны Витька - девятилетний внук, посланный за лодкой к перевозу. Перекрестившись по привычке на неглубокую впадину, где когда-то висела икона в передней стенке часовни, Дарья Семеновна прилегла на траве и задремала на солнышке.
Весь день они с Витькой, приехавшим на лето из города, были в гостях в соседней деревне Вричкино - ильин день праздновали. Но что-то не понравилось там нынче Дарье Семеновне, видно, кума Прасковья Ильинична плохо встретила. Она сгребала на лугу сено и, увидев их, сказала:
- Трава нынче хорошая. Некогда чаи распивать… Подожди до вечера.
Вспоминая об этом, Дарья Семеновна и сейчас, в полудреме обиженно поджимает сухие тонкие губы. Так и не загостилась у кумы. Рано утром домой отправилась. А по дороге Витюшка совсем одолел вопросами:
- А почему, бабушка, здесь праздник, а у нас нет? Вот Первое мая все празднуют, во всем мире.
- У нас на Николу престол празднуют,- сухо ответила Дарья Семеновна.
- А что такое престол?
- Престол? - переспросила Дарья Семеновна и, немного подумав, сказала: - Престол - божье место. Не приставай…
- И он там сидит? - не переставал допытываться Витька.
- Кто сидит?
- Никола…
Глаза у Витьки голубые-голубые, а на лице насмешливая улыбка. Заметив ее, бабка сердито хмурится :
- Я тебе посмеюсь, озорник!
…Так хорошо лежать на пригретой солнцем траве, совсем не хочется вставать. Но откуда-то издали доносится звонкий мальчишеский голос:
- Вставай, бабушка! Я лодку привел…
Дарья Семеновна открывает один глаз, потом другой и, щурясь, всматривается в ослепительную синеву. На фоне яркого летнего неба хорошо видна старая часовня, похожая на растрепанное гнездо. Ветхая ограда, темные от времени стены, остатки купола, увенчанные ржавым крестом. А на кресте…
Как удивилась Дарья Семеновна, когда увидела прямо перед собой, на верхушке креста, большого голубя. Его снежно-белое оперение блестело в лучах солнца, а сам он горделиво расхаживал, выпятив вперед грудь, присматриваясь к простым сизарям, гнездившимся здесь же, в часовне.
Дарье Семеновне показалось, что необыкновенный голубь смотрит на нее чересчур пристально. Она даже зажмурилась от волнения и, открыв глаза, снова увидела белого голубя.
- Ай, батюшки, чудо! Чудо великое…- запричитала бабка и повалилась на колени.
Витька тоже увидел красивого голубя, глаза у Витьки загорелись, и в руках появилась рогатка.
Но тут он услыхал голос бабушки, нетерпеливо звавший его. Витька вздохнул, пришлось оставить голубя.
Дарья Семеновна спешила домой. Когда лодка, на которой Витька перевозил ее, ткнулась в погореловский берег, она перешагнула через борт и с такой быстротой зашагала к селу, что Витька, несший весла, с трудом поспевал за ней.
Дарья Семеновна, запыхавшись, вбежала в самый крайний дом, принадлежавший двум сестрам Ларькиным, Антонине и Елене. Сестры в колхозе мало работали, ссылаясь на слабое здоровье. Зато они каждый день ходили в церковь за семь километров. Витька с бабушкой не вошел, а остался возле окна, с удивлением прислушиваясь к тому, что рассказывала Дарья Семеновна.
- Лежу я, милые мои, и сон не идет,- слышался монотонный бабушкин голос.- Вдруг вижу на небе непонятный свет, будто окошечко там растворилось… И пал с неба огненный столб, прямо над нашей часовней…
- Над часовней?! - воскликнули обе Ларькины.
- Ага,- продолжала Дарья Семеновна.- Сердце у меня так и зашлось. Что, думаю, сейчас будет? Закрыла глаза и слышу, кто-то порхает, крылами возле меня так и машет, так и машет…
- Кто машет? - почти с испугом спросила младшая сестра, Елена.
- Ангел! - с непоколебимой уверенностью ответила бабушка и добавила громким шепотом: - А после расправил крылья и вознесся.
Дарья Семеновна под изумленные возгласы обоих Ларькиных продолжала:
- Упала я на колени и говорю: «За что мне, грешнице, довелось увидеть чудо?» И тут…- Бабка понизила голос и как-то загадочно проговорила : - Явился вдруг белый голубь на кресте, на самой макушечке, красоты неописанной.
- Дух божий!- авторитетно заявила одна из сестер.
- Знамение…- подтвердила Дарья Семеновна.
И они принялись рассказывать о чуде, переходя из дома в дом. Всякий раз в описании чуда появлялись новые и новые подробности. Теперь уже не один голубь, а целая стая их летала над часовней. «И было их по числу двенадцать…» - пророчествовала бабка. Витька слушал и удивлялся, что ничего этого не заметил.
А на другой день бабушка разбудила его очень рано. Витька снова перевез ее на другой берег. Вместе с ней отправились к часовне обе сестры Ларькины и сердитый старик, которого звали в селе Касатик. Он жил в большом доме напротив бабушки, разводил клубнику, поспевавшую у него раньше, чем у всех. Бабушка называла этого Касатика шкуродером. Может быть, потому, что клубника, которую он продавал на пристани, стоила очень дорого. Кроме того, Касатик делал из мягкого дерева иконки.
Витька очень удивился, когда увидел на другом берегу людей. Были здесь старые и молодые женщины в платочках: какие-то старики с палочками, подходившие ко всем с тарелочками в руках. Одни жили в Погореловке, как и Дарья Семеновна, другие пришли из соседних деревень. Все они напряженно смотрели вверх, где, как и вчера, прогуливался белый голубь. Увидев его, Витька ощутил зуд в руках и пощупал карман, в котором хранилась рогатка. Но теперь нечего было и думать, чтобы подобраться к беляку.
Люди, стоявшие возле часовни, что-то шептали, крестились, кланялись.
- Чего это они? - спросил Витька, но бабушка сердито дернула его за руку. Дарью Семеновну встретили здесь с необычайным почтением, целовали в плечо и в руку. Люди постепенно прибывали. Откуда-то появилась икона, громче зазвучали голоса молящихся.
В свежем утреннем воздухе, наполненном чудесными запахами скошенной травы, леса, реки, поплыл вдруг противный, кадильный дымок.
И тут