- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (48) »
Евдокия Нагродская НЕВЕСТА АНАТОЛЯ Фантастические рассказы
СНЫ
Посвящается М. А. Кузмину
Земная жизнь моя — звенящий, Неясный шорох камыша, Им убаюкан лебедь спящий — Моя тревожная душа[1].Сегодня шла я из кухни… У нас весь день рубят капусту, некому было даже самовар поставить. Братцы должны вернуться из Евлова — ездили рощу покупать. Перед отъездом братец Петр Акимович по обычаю зашел ко мне спросить моего согласия на покупку — так уж у нас заведено. Меня всегда спрашивают, но ведь это просто для приличия, так как после смерти мужа я стала их компаньоном. Только я ни во что не вхожу: я ничего в делах не понимаю — пусть делают, как знают, лишь бы мне женихов не сватали. Замуж они меня уговаривают выйти тоже из приличия, чтобы люди не сказали, что они моей вдовьей частью овладели, а так — им же лучше, что я вдовею: еще какой бы муж навязался. Я ни во что не путаюсь — пусть делают, как знают. Даже странно мне, когда о моих деньгах говорят. На что мне деньги? После смерти мужа я хотела в монастырь уйти, да неловко: мы все-таки по старой вере. Хотя братья не очень держатся — Андрей Акимович у нас Петровскую Академию кончил — да перед родней неловко. Зачем с родней ссориться… Можно, конечно, в скит уйти — у меня в скиту, в Сибири, родная тетка, только там работать заставят, а я ленива, да и здоровье у меня плохое. А хуже всего, что все время придется на народе быть. Особенно я баб не люблю. Мужчины соберутся, о своих делах говорят — подам чай или закуску и делаю, что хочу: когда сижу — слушаю, когда уйду к себе. А соберутся дамы, — нужно и слушать, и разговаривать. Молоденькие или дети еще ничего. Скажешь: «Ну, девицы, слушайте, я вам сказку расскажу». Они это любят. Я очень хорошо умею сказки рассказывать и все больше из головы… А самое главное — в скиту не позволят светских книг читать, а уж от этого я отказаться не могу. Есть буду один хлеб с водой, спать хоть на голых досках — только бы читать. Я всегда любила читать, а как овдовела — только и делаю, что читаю. Городскую библиотеку всю перечитала… Библиотечной барышне, чем могу, услуживаю, и вареньем и маринадами — только бы новые книжки мне первой давала. Ах, как иногда хорошо бывает… Кажется, что весь мир позабыла… Так вот — иду я из кухни и слышу, — Ваня в своей комнате возится, что-то тяжелое передвигает. Я заглянула к нему. — Что ты, Ваня, делаешь? — Я, тетенька, кровать переставляю головой к окну. — Зачем? — Да я сны забываю. Я засмеялась. — А не все ли равно, как кровать стоит? — спрашиваю. — Я, тетенька, жаловался приказчику Тимофеичу, что как я сюда, к вам, переехал, мне сны сниться перестали, а он мне говорит: «Человеку всегда сны снятся, а только ты, наверно, лицом к свету спишь. Проснешься — свет сразу в глаза— ты сон и позабудешь». — А на что тебе сны помнить? — удивилась я. — Так. Скучно без снов, — отвечает. Я посмеялась и пошла. Ваня наш дальний родственник — Петра Акимовича сватьи сын. Братцы за него в училище платили, а теперь взяли его к себе, чтобы к делу приучить, кажется, наследником его сделать хотят, потому что детей у нас, ни у кого, нет. Всем нам семейная жизнь не задалась. У братца Петра Акимовича жена родила девять человек детей, но все в младенчестве умирали, а последний ребенок ее так попортил, что она теперь без ног совсем… в кресле мы ее возим. У брата Андрея совсем неудачная жизнь — живет с чужой женой. Мы это знаем — да и в городе все знают. Сначала болтали, а теперь перестали — шесть лет прошло. Там есть трое детей, да кто их знает, — чьи. Муж-то ее, почтовый чиновник, с нею вместе живет. Он и моложе и красивее братца Андрея, так что мой муж, покойник, говорил, будто у нее не любовь, а денежный интерес, и не пускал меня с нею знакомиться. А теперь, после его смерти, она бывает у меня, и я к ней хожу. Мне что, это не мое дело — я в это не мешаюсь. Она ко мне ласкова, и книжки мне приносит, и очень хорошо на пианино играет… Я другой раз по целым часам слушаю: так у нее все понятно выходит, как будто читаешь. Я ей один раз говорю: — Сыграйте мне, Надежда Алексеевна, то, что вы мне на прошлой неделе играли — длинное такое. — Не помню, — говорит, — я вам так много играю. — А вот начинается громко, словно кто-то сказал: «Слушайте, сейчас расскажу вам историю» и начинает сначала что-то страшное и все страшнее и страшнее… А потом там есть такое грустное, словно кто-то о чем-то умоляет, а под конец опять кто-то сказал: «А вот и все, вся история кончилась». Она на меня пристально так смотрит. — Чудачка вы, Серафима Акимовна, как же я могу это понять… а впрочем, постойте, постойте — не это ли? И заиграла как раз то самое. Кончила и говорит: — Это называется: «Патетическая соната», сочинение знаменитого музыканта Бетховена. — Знаю, — говорю, — много о нем знаю, и недавно его жизнеописание читала, чуть не плакала: каково музыканту-то оглохнуть… После этого разговора Надежда Алексеевна стала чаще ко мне ходить, на дружбу напрашиваться, комплиментымне говорить, — будто я такая умная и сама себя образовала, что я «тонкая натура» и чего-чего только не наговорила, но у меня сердце к ней не лежит — она понемногу и отстала.М. Лохвицкая
Вечером чай пили втроем: невестка, Ваня и я. Невестке нездоровилось, я ее скоро отвезла в спальню, а сама вернулась еще чашечку чая выпить. Ваня сидит за столом, перед ним стоит остывший чай, а он куда-то в стенку смотрит. Лицо у Вани худое, длинное, в веснушках, волосы белокурые. Сам худой, тщедушный, сутуловатый, глаза, правда, большие, только всегда как-то странно смотрят, точно ничего не видят. — Ваня. Он вздрогнул, словно свалился откуда, рот раскрыл и так глупо на меня смотрит. — Что же, — спрашиваю, — видел ты сон сегодня? — Видел, — отвечает и сконфузился. — Растолкуй ты мне, почему тебе так хочется непременно сны видеть? — Я очень уж интересные сны вижу… — Ну расскажи мне сегодняшний. — Неохота, тетушка, вы смеяться будете… я теперь никому снов не рассказываю… прежде пробовал, как меньше был — все всегда смеялись… в школе дразнили… — Я не буду смеяться. — А другим не скажете? — Не скажу никому. — А вы побожитесь! — и весь покраснел. — Ну, побожилась. Говори. Ваня оглянулся кругом — встал, запер дверь в коридор, сел
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (48) »