пытаясь задержаться...

- Все хорошо, не пугайся, мальчик, - ободрил его штурман.

Нет, было не совсем хорошо. Алеша пронесся мимо цели. Льдина проплыла мимо него метрах в пяти. Это была целая ледяная скала и очертанием напоминала пьедестал памятника Петру Первому в Ленинграде.

- Ничего, ничего, - утешал его Петерсен, - прицелься и стреляй еще раз.

Попробуй прицелься! Ведь надо прицеливаться спиной к цели. Алеша вытянул руку, примерился... Бац!..

На этот раз, кажется, удачнее. Скала растет, надвигается на Алешу. Ближе, ближе... Он вытягивает руки и - ура! - цепляется за острые грани ледяной глыбы. Да, это настоящий лед!

Вот повезло! В скале оказалось углубление, маленькая пещера. Алеша залез в нее и, оглянувшись на далекий обломок "Зари", дал выстрел...

Результат оказался совсем не таким, каким ждал его Алеша: глыба начала вращаться, и довольно быстро.

- Товарищ штурман! Что делать? Она не летит к вам, а вращается! закричал Алеша.

- Не горячись. Главное сейчас - сосредоточиться. Сообрази, когда дать выстрел. Важно, чтобы толчок пришелся перпендикулярно к поверхности глыбы. Понял?

Алеша все понимал, но попробуй найди перпендикуляр, когда у глыбы такая немыслимая форма!

Наконец ему все-таки удалось направить скалу к "Заре". "Рыбья голова" заметно приблизилась. А вдруг он протаранит обломок корабля!.. От волнения засосало под ложечкой.

Все ближе и ближе желтый глаз иллюминатора... еще минута - и две глыбы - стальная и ледяная - соприкоснулись.

3. НОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ

Они лежали друг против друга на узких диванчиках и оба не могли уснуть. Алеша от усталости, а штурман - от тревожных мыслей.

Тишину нарушали только щелчки автоматических приборов и тихий скрип обшивки "Зари". Это, чуть шевелясь, терлась о бок корабля ледяная глыба.

- Товарищ штурман, - привстал Алеша, - вы не спите?

- Нет, мальчик. Думаю, куда нас несет комета: к Солнцу или от Солнца, по эллипсу или по параболе: - Петерсен встал и потянулся: - Попробую спросить у нашего советчика.

- Советчика? - Алеша соскочил с дивана.

- Есть у нас кибер-советчик. Правда, данных маловато, но попробую, - и Петерсен углубился в вычисления. Он вытащил бортовой журнал, выписал из него последние данные, потом уселся с угломером у иллюминатора и долго ловил место наибольшего блеска...

Кибер-советчик напоминал старинные стенные часы. Не было маятника, но зато на широком циферблате дрожали шесть стрелок разного цвета. Петерсен осторожно перевел их на нужные отсчеты и включил ток.

Кибер-советчик загудел, защелкал и сказал металлически звонко:

- Скорость около сорока километров в секунду. Расстояние от Солнца около ста восьмидесяти миллионов километров.

Петерсен потер небритый подбородок:

- Мы мчимся к Солнцу. Скорость еще увеличится. Мы пройдем вскоре мимо Земли. Неужели нас не заметят?.. Я хочу сказать, неужели наша комета не попалась на глаза ни одному астроному?

Штурман встал и начал вытаскивать из ящика консервы, пачки концентратов и тубы с питательной пастой - традиционной "аварийной" пищей космонавтов.

- Вот и все, - сказал старик, - мало.

- Но вы же говорили, что пищи хватит на месяц? - удивился Алеша.

- Это я так, чтобы ободрить тебя. Пищи хватит дней на пятнадцать. Разделим ее на пайки. Сперва будем есть консервы. Тубы - на конец.

У Алеши сжалось сердце. Страх и горькое чувство беззащитности охватило его. Но он заставил себя выговорить побелевшими губами:

- Нас найдут через несколько дней.

Ответ как будто обманул Петерсена. Он поглядел на Алешу грустными выцветшими глазами и подумал: "Мне бы твою уверенность". А вслух заворчал:

- Вот наша молодежь: всегда-то они спокойны, все им кажется обыкновенным. Как же! С детства привыкли слышать: десять миллиардов людей думают о тебе! Кругом автоматы. Захоти - и получишь...

...Однообразно тянулись часы. Самым тяжелым было не ограничение в еде, а вынужденное бездействие, невозможность активно бороться с несчастьем.

Они пересекли орбиту Земли, тщетно вызывая родную планету. В ответ, будто издеваясь над ними, гремела страшная какофония. Это возвращались к ним их же изуродованные передачи.

Несколько раз Алеша просил Петерсена пустить его "поплавать" в космосе, но штурман не позволил:

- Береги скафандр, Алеша. Если откажут наши автоматы и жить в каюте станет невозможно, скафандр спасет тебя.

- А вы? Ведь скафандр у нас один.

- Что я? Я - старик. Я прожил жизнь. А тебе еще только начинать ее.

...Измученный Алеша крепко спал и не слышал, как осторожно поднялся со своего диванчика Петерсен. Старик был бледен до синевы и долго стоял, покачиваясь, упираясь плечом в стену. Потом, тяжело передвигая ноги, он подошел к ящику с продуктами и несколько минут о чем-то думал, перебирая тубы и пакеты с концентратами. Наконец, видимо приняв решение, вытащил из-под дивана противорадиационный плащ, и, громко шурша шершавой тканью, надел его на себя. Подошел к спящему Алеше, постоял над ним и, что-то прошептав, открыл в стене дверцу с красной надписью: "Без защиты не входить. Радиация".

Долго не возвращался штурман. Из-за дверцы слышались странные звуки: шипение, свист, отрывистые фразы. Прошло два часа...

Алеша открыл глаза. Перед ним в желтом, остро пахнущем плаще стоял Петерсен.

- Проснулся, мальчик?.. Я тебе должен сообщить дурную весть: автоматы надо перезарядить, иначе мы пропали. Нам придется на время расстаться... Что же ты испугался? На время, да и голос мой ты будешь слышать. Я пойду, - старик указал на дверцу с красной надписью, - их перезаряжать. Это дело долгое. Я взял с собой продукты и воду. За меня не беспокойся. Ты будешь по-прежнему в каюте, а я там, за дверцей. Эта работа требует нескольких дней. Я там буду и днем и ночью. До свиданья, мальчик.

- Подождите! - закричал Алеша. - Как же так? Я еще не понял: почему нельзя нам работать вместе? Я не хочу оставаться один! Я... я сойду с ума! Не уходите!..

Лицо Петерсена стало строгим и угрюмым:

- Замолчи и выполняй приказ! Ты обещал мне быть смелым, быть настоящим мужчиной, а скис при первом осложнении. Привыкай! Космонавт не должен бояться одиночества. А ты... Я же буду за дверцей, близко. - Петерсен резко отвернулся от Алеши. - Прощай!

Дверца со звоном захлопнулась. Алеша остался один.

"Черствый, злой старик, - думал обиженный Алеша. - Я так к нему привязался, жалел его, а ему до меня и дела нет! Я ему, наверно, наскучил, вот он и заперся со своими автоматами. Назло ему не буду с ним разговаривать. Пусть сидит и работает".

Легко было так решить, но не легко выполнить. Прошло всего два дня, а Алеше уже стало невыносимо одиноко. Он много спал, ел и пил, не соблюдая строго установленной штурманом нормы, и валялся на диване, насвистывая любимые