Savva В тихом омуте черти водятся

=== Глава первая ===

Теодор Нотт чувствовал безмерную усталость, а кроме того, его практически убивала тупая ноющая боль, поселившаяся где-то за глазными яблоками.

Проходил один из тех стандартных министерских приёмов, на которых у Тео даже не получалось вспомнить, по какому собственно случаю все собрались. Сам он вот уже пятнадцать лет нёс службу в отделе магического правопорядка, и за это время у него выработалось стойкое чувство брезгливости к подобным мероприятиям.

Неторопливо и сосредоточенно осматривал он окружавшую его, до тошноты знакомую толпу. На этих приёмах всегда и всё было одинаково — тот же зал, те же лица, те же дешевые еда и напитки, те же завистливые шепотки и фальшивые улыбки. В плохо оформленном помещении всегда отиралось слишком много бывших мужей, бывших любовников и других всевозможных «бывших». А в таком окружении глупо и наивно надеяться увидеть хоть малейший намёк на искренность среди общей притворной радости.

На секунду Нотта охватило внезапное острое желание всё бросить, покинуть этот театр абсурда и лжи, и, чтобы совсем уж не сорваться, он вынужден был сделать большой глоток довольно крепкого напитка из своего бокала. Почему-то сегодня Тео чувствовал нечто большее, чем ставшее уже привычным отвращение. Неприязнь бурлила в каждой клеточке его души. Странно, конечно, что такая острая реакция проявилась именно в этот вечер. Никогда раньше министерские приёмы не вызывали у него настолько сильного неприятия.

Может быть, дали о себе знать постоянные напряжение и стресс. Должность начальника Департамента уголовных расследований не очень-то располагала к спокойной жизни и расслабленности. Вообще-то, Теодор уже давно ходил по самому краю эмоциональной бездны. Так давно, что сейчас ему казалось, что он всегда был таким — взвинченным, напряжённым, как тетива лука, готовым в любой момент взорваться, всегда балансирующим на тонкой грани нервного срыва.

С другой стороны, возможно, Нотт был на взводе из-за новости, которую несколько минут назад сообщил Драко: его бракоразводный процесс с Гринграсс завершился. Да, скорей всего, именно из-за этого. Даже странно, как мгновенно и бесповоротно прозвучавшее известие выбило Теодора из равновесия. Оба, Драко и Астория — по-прежнему оставались его друзьями. Кроме того, он от всего сердца любил Скорпиуса, своего крестника, и очень дорожил взаимопониманием и доверием, которое сложилось между ними за годы общения. Тяжело было наблюдать за тем, как мальчик из счастливого, улыбающегося, избалованного любовью родителей ребёнка превращается в растерянного подростка с грустными глазами, явно не готового выбирать между матерью и отцом.

— Чёрт! — выругался Тео себе под нос. — Твою мать!

Он же детектив, в конце концов, и, казалось бы, должен был уже выработать твёрдость характера и хладнокровие. Ведь каждый день его окружала жестокость, шедшая рука об руку со смертью и болью. Но даже эта повседневная уголовно-преступная рутина не смогла подготовить Теодора к тому, насколько сильно он будет переживать горькие слёзы Астории и бессильное рычание Драко.

«Впрочем, может, на меня так действует этот долбаный кризис среднего возраста, о котором столько разговоров вокруг последние несколько лет? Кто знает? — вздохнул он про себя. — В следующем месяце мне будет сорок. Может, теперь настала моя очередь совершить что-нибудь глупое и из ряда вон выходящее? Слава Мерлину, у меня хотя бы нет жены, так что, по крайней мере, над моей головой не висит угроза развода».

Нахмурившись, он задумался, пытаясь определить, что же всё-таки чувствует в преддверии приближающегося дня рождения.

«Ну да, дата круглая и… неприятная. Это понятно. Но при чём здесь кризис?»

Прислушавшись к себе, Тео так и не смог отыскать никаких признаков надвигающейся «катастрофы». Ему стало очевидно, что этот пресловутый грёбаный кризис вовсе не являлся причиной его мерзкого сегодняшнего настроения. Дело было явно не в этом.

После того как его быстрое «внутреннее расследование» не дало никаких результатов, Тео огляделся вокруг, пытаясь выяснить, что же на самом деле вызвало его раздражение и беспокойство. Каким-то шестым чувством он понимал, что причина дискомфорта где-то совсем близко. Что-то нарушило заведённый порядок, и его натренированное чутьё отреагировало должным образом. Тёмно-голубые глаза профессионально-цепким взглядом скользили по знакомым лицам, ища подсказку.

Сначала он внимательно осмотрел друзей, сидящих рядом. На несколько секунд сосредоточил взгляд на Пэнси и её новом «ухажёре» Захарии. Наблюдая за ними, Тео не смог сдержать кривой ухмылки. Что-то подсказывало ему, что Пэнси до сих пор не победила свою одержимость блондинами. Будучи её другом многие годы, он уже давно потерял счёт её белокурым любовникам.

«Хм, похоже, что Драко оказал на неё слишком сильное влияние».

Тем не менее этот её новый придурок успел уже до чёртиков надоесть, потому что вёл себя как заносчивый сноб, а ещё имел привычку совершенно идиотским образом произносить слова в нос. Для кого-то это, возможно, и не имело значения, но Тео передергивало каждый раз, когда он видел или слышал его. Однако Пэнси выглядела счастливой рядом с этим дрочилой, а для Теодора это было достаточной причиной, чтобы держать своё мнение при себе. Иногда он чувствовал неподдельную зависть к Паркинсон, её лёгкому отношению к проблемам и стремлению радоваться жизни по максимуму. Ей было сорок, она была не замужем, но не унывала: парни вокруг неё менялись каждый месяц, и, честно говоря, ей было плевать на всё, связанное с этим дерьмом про кризис среднего возраста. Даже сегодня, на такой унылой вечеринке, она нашла способ развлечься.

«Молодец», — подумал Тео.

Пэнси сидела рядом с Малфоем, который выглядел если не совсем пьяным, то, по крайней мере, порядочно выпившим. Лицо его выражало мрачную отрешённость. На секунду их с Теодором глаза встретились, и старинный друг попытался улыбнуться. Слабая тень знаменитой малфоевской усмешки призраком скользнула по его губам и тут же исчезла, словно её и не было. Нахлынувшие на Тео шум в ушах и давление, распирающее виски, просигналили, что пора отвернуться от Драко и плещущейся в его глазах боли. Нотт быстро скользнул взглядом по Маркусу, Блейзу, Астории, Дафне и других товарищах-слизеринцах. Странным и немного жалким показалось то, что даже после двадцати двух лет они всё ещё собираются в группы по принадлежности к факультетам.

«Старые привычки умирают с трудом», — Тео невесело усмехнулся.

Правда, была, как минимум,