братоубийство, — старик вздохнул вполне правдоподобно, собрался с мыслями и продолжил. — Я знаю Мидала, так же, как и Онтуру с самого детства, так что могу выступить посредником. Я уже удостоверился, что принц — тот, за кого себя выдает, в чем попытаюсь убедить Онтуру, за одно и проверю, не принуждают ли ее к чему.

Стоп, он не знает? Старик не в курсе!

Я бросил взгляд на Мидала и тот покачал головой. Эрика тоже предупредительно сжала мою ладонь.

— А для обычных граждан мы сделаем генетический тест, — закончил священник.

Возможно, это все довольно цинично, но старика и его добровольцев сыграли втемную. Солдаты потрепались с делегацией и незаметно навесили на хоругви и прочую священную атрибутику целую тонну датчиков и следящих устройств, которые очень быстро были обнаружены. Солдат вычитали как детей, датчики сняли, но видимо божественным проведением, парочка таки осталась.

Старикан допил чай, пожурил полковника за выходки и почти направился во дворец, но Мидал уговорил его провести полевую службу для солдат. Все это дело снималось на камеру и транслировалось прямиком в сеть: и служба, на которой то и дело мелькал принц, и поход во дворец после. Гвардия Онтуры задержала делегацию у первых дверей и после коротких переговоров впустила внутрь троих попов, во главе с первосвященником. Практически все наши жучки остались за дверью, кроме того, что принц лично приказал повесить под расшитый ворот тяжелого одеяния старика. Гвардеец получивший приказ выглядел так, будто отправлялся прямиком в ад, но приказ выполнил. Жучок этот был довольно хитрым и явно неместного разлива, но транслировал только звук, который все слушали в гробовой тишине. Ну, практически, поскольку Эрика горячим дыханием вновь шептала мне на ухо перевод.

— Ваше Преосвященство, — произнес женский голос практически после получаса старческого шарканья и молодцеватого грохота невидимых каблуков.

— Здравствуй дочь моя.

— Неужели церковь отринула запрет на вмешательство в политику?

— Нет, оставляем эту возню мирским властям.

— Не слишком на то похоже…

— Но мы по по-прежнему считаем себя вправе наставлять заблудшие души, и ссора брата с сестрой относится к нашей компетенции! — осадил принцессу старик.

— Он самозванец! Мой брат мертв!

— Это не так, дочь моя. Я говорил с Мидалом. Это он.

— Я видела его тело!

— А я видел его живого, разговаривал и вспомнил одну мелкую проказу, что он учудил юным сорванцом в храме. Это твой брат.

Хм, а ведь старик не так наивен, возможно даже о чем-то догадывается.

— Тогда зачем захватывать дворец? — вновь возразила Онтура.

— Дочка, — старик явно вздохнул, — ты минуту назад его самозванцем называла. Кто знает какую глупость ты могла сотворить, увидев его.

Онтура молчала. Похоже старик загнал ее в угол.

— Дочка, твое упрямство выглядит как минимум странно.

Нет, он точно догадывается!

— Я хочу видеть его. Лично. Пускай приходит. Клянусь, что кем бы он ни был, его головы не коснется и пушинка.

— Дочь…

— Нет, Ваше Преосвященство! Я не сдам дворец непонятно кому. Пускай приходит, я буду ждать его в тронном зале.

— Вот сучка! — выругался я.

— Но умная, — возразил Мидал. — Теперь уже я буду выглядеть странно, если не приму приглашения… Я иду.

Комната взорвалась негодованием. Мы с Эрикой отговаривали его на бэйсике, а вешнецы по-фатгорски.

— Ча тажук! — рявкнул принц так яростно, что замолкли все. Следующую фразу перевела Эрика, — Бумагу и ручку!

Бывший дружок принца тут же сунул ему в руки канцелярский планшет и ручку. Мидал размашистыми движениями начал царапать лист, остановился, сорвал, скомкал его в шарик и отправил на пол. Та же участь постигла следующий кусок бумаги и только третий он дописал до конца. После чего выхватил ритуальный кинжал из ножен на поясе полковника, полоснул палец и подчеркнул подпись кровавой полосой.

— Это мой последний приказ, ознакомьтесь. — перевела монаршие слова Эрика, после чего принц сам заговорил на бэйсике. — Эм, сохрани лист. Он не должен исчезать.

— Прочти, — попросил яЭрику.

— В случае моей смерти, или попадания в плен, вы должны считать принцессу Онтуру предателем, захватить дворец, найти и обезопасить тело короля.

— Только если ты не пойдешь туда сам. Ты принц, тебе положена охрана.

— И камеры! — улыбнулся он. — Много камер.

Мидал не сошел с ума, он просто рисковал так сильно, как это было возможно. В охрану себе он взял только четверку бойцов, зато двое из них — те самые, что шли за ним с боя во дворце, и он сам, были одеты в массивную и грубую экзоброню от Киргора младшего. Этакий сплав фатгорско-инопланетных технологий с очень толстым слоем бронированной стали. На шлемах солдат закрепили по четыре камеры, на жилеты — по несколько микрофонов, но самое главное, что видимого оружия, кроме холодного и пары гранат они не несли. Ну и включать прямую трансляцию не спешили. Мало ли какую подставу, приготовила эта стерва.

Охранники взяли принца в коробку и отряд тяжело лязгая металлом направился во дворец. Мы, затаив дыхание, наблюдали за множеством картинок на пяти больших экранах. Никто не чинил принцу препятствия. Гвардейцы ему встречались, один даже отдал честь, но их было слишком мало. Даже перед дверью в тронный зал охрана не стояла.

Бойцы распахнули двери и вошли в зал, пустой, от того казавшийся еще большим. Огромное помещение с огромным красным булыжником и не такой уж высокой на его фоне Онтурой. Стерва была одна и нахально восседала на каменном троне, как полноценная правительница. Принц практически прорычал первую фразу.

— Не рановато место заняла? — перевела Эрика.

— Кто ты такой, чтобы говорить мне это?

— Короткая память, сестрица? — Мидалоткинул забрало, от чего две камеры сместили позицию.

— До скольких лет ты писался в постели? — спросила она.

— Шести! — прорычал Мидал.

— С кем был первый поцелуй?

— С Прадой… — злость в рычании Мидала стала осязаемой.

— Брат! Неужели это действительно ты? — Онтура порывисто встала с трона.

— Кончай ломать комедию! — проорал Мидал, отстранив охранников и сделав шаг вперед.

— Господин! — четверка положила руки ему на плечи. Кто-то настоял, чтобы принц закрыл забрало, другой вызвался подойти к принцессе. Решения Мидалу давались с трудом, но он согласился.

Когда же один из парней Подвел Онтуру ближе, она с насмешкой бросила новое оскорбление.

— Теперь я точно вижу, что это ты, дорогой. Ты всегда был отменным трусом. Не бойся, в отличие от тебя, я приказала гвардии отступить в жилой комплекс. Наш великий