возложенные на нацистов, «к сожалению, были жестокой ошибкой»27. Но отношение монарха к Гитлеру все же не изменилось. После победы над Францией Вильгельм II высказал свои поздравления: «Глубоко поразили меня незабываемые успехи немецкой армии»28, а его супруга писала внуку на фронт: «…дедушка чувствует необычайный прилив бодрости, стремится все время во всем принимать участие и полон веры в…мудрые приказы и планы фюрера»29. Но фюрер не оценил расположения династии Гогенцоллернов. Спустя год после смерти Вильгельма II Гитлер презрительно заявил: «Вильгельм-старший был великим правителем, а Вильгельм II по своим манерам был всего лишь бесхарактерным слабаком! Каждое письмо Бисмарка стоит больше, чем весь жизненный труд этого кайзера!»30

После 1933 года у противников Гитлера уже не было возможности донести до общественности свои разоблачающие теории касательно феномена Гитлера, за исключением разве что случаев, когда они оказывались в эмиграции. И одним из самых ярких примеров здесь является журналист Конрад Гайден 31, который начиная с 1921 года посещал собрания Гитлера, после которых в газете «Франкфуртер альгемайне» появлялись его едкие, ироничные статьи. Благодаря критической журналистской деятельности, нацеленной на Гитлера, Конрад Гайден считается одним из самых ранних его противников. Нацисты ненавидели Гайдена еще и потому, что его мать была еврейкой. Они сразу же обратили на него внимание, вынашивая планы мести. В 1933 году Гайден эмигрировал, а в 1936 году нацистский режим официально лишил его гражданства.

Его знаменитая двухтомная биография Гитлера 32 содержит ценные наблюдения «из первых рук» касательно немецкой политики 20-х годов. Однако необходимо отметить наличие в ней демагогических, неправдивых, неточных или истинных лишь наполовину историй о жизни Гитлера. В главе «Неудачник с младых лет» он пишет: «До 25 лет он жил сначала в Вене, а потом в Мюнхене, в основном без работы, постоянно тунеядствовал, бродяжничал, жил и питался в приютах, или его кормили случайные знакомые… Его личная и профессиональная жизнь не сложились в нормальное время… неоспоримо, конечно, что он был отважным солдатом, но это была слепая, можно сказать, глупая отвага»33. По мнению Гайдена, Гитлер, применяя свои «никудышные способности», работал рейхсканцлером всего 4 дня в неделю.

На основании трудов Гайдена, которые послужили отправной точкой для многих других биографов Гитлера, молодой Гитлер навсегда вошел в историческую литературу как безнадежный неудачник. Феномен дальнейшего успеха Гитлера остается загадкой, пропасть между бродягой-тунеядцем и харизматичным фюрером кажется непреодолимой и необъяснимой. Молодой неудачник и диктатор нацистского режима с амбициями и талантом карьериста кажутся двумя абсолютно разными людьми. Серьезные исследования этого вопроса начались только спустя несколько десятилетий. Приют в венском Бригиттенау, в котором Гитлер провел три года, оказался первоклассным общежитием для холостяков 34. Исследования финансового положения молодого Гитлера в свою очередь показали, что он владел достаточными средствами благодаря пособию по сиротству и собственным доходам, обеспечивающим скромное, но приличное существование 35. Конечно, жизнь Гитлера в Вене и Мюнхене (в какой-то степени талантливого свободного художника без законченного среднего образования) не могла показаться сыну высокопоставленного финансового служащего началом успешной карьеры. Несомненно также, что молодой Гитлер в течение 5-ти лет жизни в Вене и года в Мюнхене не проявлял особого честолюбия — он был, конечно, не бродягой, но среднестатистическим городским жителем.

Исследования характера Гитлера, основывающиеся на его предполагаемой мелкобуржуазной закомплексованности и причудах, а также на серьезных психических расстройствах, проводились Фриделиндой Вагнер, дочерью Винифред, хозяйки Байройта. Фриделинда в 1940 году эмигрировала в Швейцарию. Ее книга «Heritage of Fire»³ 36, которая вышла в 1944 году — одна из первых книг, в которых подробно рассматривается личная жизнь Гитлера. Эта книга — беспощадная месть собственной матери, доверенной особе фюрера, а также Байройту, Третьему рейху и Гитлеру, изображенному под именем «дядя Волк». По ее воспоминаниям, ежедневно Гитлер съедал по два фунта шоколадных конфет. Отец Фриделинды смеялся над этим странноватым «мессией», которого никто не воспринимал всерьез 37. Она вспоминает, как, будучи еще ребенком, познакомилась с фюрером: «Он казался совершенно обычным человеком — в коротких баварских кожаных штанах, плотных шерстяных носках, …острые скулы, казалось, готовы были прорвать худые впалые щеки, а в голубых глазах горел фанатичный огонь; вид у него всегда был изголодавшийся». Фриделинда умалчивает о благосклонном приеме, который ее дядя — знаменитый философ-культуролог Чемберлен 38 — оказал Гитлеру в Байройте. Не сообщает она и о письме Чемберлена, полном энтузиазма: «Германия в час величайшей нужды получила Гитлера». На праздниках вид Гитлера также показался внучке Рихарда Вагнера неприятным: «Тогда я увидела Гитлера во фраке в первый раз. Он уже не носил цилиндр, как раньше, на затылке, как трубочист, но явно чувствовал себя неуютно в такой роскошной одежде. Мама и вся семья очень хвалили его вид, но я заметила, что фрак плохо сшит, а один обшлаг на два пальца выше, чем другой»39. В отличие от нее, один журналист сатирического журнала «Симплициссимус» уже в 1922 году потешался над тем, как тщательно подходит политик-нацист к своему внешнему виду: «[Гитлер] с прилизанными набриллиантинеными волосами, зачесанными на прямой пробор, аккуратными усиками, аккуратным галстуком — просто тебе кукла из витрины»40. Биограф Гитлера Конрад Гайден писал: «С самого начала своей карьеры он одевался, как модель из журнала мод»41.

Виденье Гитлера Фриделиндой отражают такие ее наблюдения: «Я заметила, что он привел в порядок передние зубы: его странные мелкие передние зубы были запломбированы, и во рту сияло золото. Но вот кутикула на ногтях не была срезана, и в разговоре он постоянно грыз ногти, время от времени прерываясь и критически поглядывая на пальцы». По информации внучки Рихарда Вагнера, «дядя Волк» отвратительно обращался со своими адъютантами. С «побагровевшим лицом и налитыми кровью глазами» он обрушивал на их головы «грязнейшие австрийские ругательства, исходя при этом пеной»42. И вообще, она вспоминает о нем как об истерике, который часто срывался на визг, исходил пеной и вел себя совершенно неадекватно. Своими исследованиями Фриделинда Вагнер сделала первый шаг по нехоженой земле. Ее работа вышла как раз в то