они искали утешения в этом мире… Вот как, инспектор!..

Файлс как-то странно посмотрел на него и, пройдя назад к своей лошади, уехал.

Глава XXXI Исповедь

Прошло девять дней после последних знаменательных событий, и волнение в долине Скачущего Ручья мало-помалу улеглось. Файлс донес своему начальству о находке склада контрабандистов и смерти вождя шайки, которым продолжал считаться Чарли Брайант. Начальство было удовлетворено, и полиция была отозвана из Скалистых Ручьев. Предполагалось, что контрабандисты после таких чувствительных потерь не скоро будут в состоянии возобновить свою деятельность. Таким образом в Скалистых Ручьях спокойствие постепенно восстановилось, толки прекратились, и только в кабачке О’Брайена по-прежнему собирались обычные посетители, пока еще оставались прежние запасы виски.

Кэт вернулась домой, но она была так расстроена всем пережитым ею в ту памятную ночь, что Эллен просто пришла в отчаяние. Она не узнавала свою мужественную сестру, которая всегда служила ей поддержкой. Теперь Кэт сама нуждалась в поддержке, и Эллен совершенно растерялась, не зная, что с ней творится, когда Кэт, рыдая, объявила ей:

— Не подходи ко мне, Эллен! Оставь меня одну… Я недостойна жить… Я — убийца!.. Я убила его… Какое страшное наказание за мою самонадеянность и легкомыслие! Я не вынесу этого…

Эллен не знала, что ей делать, и выбежала из комнаты, ломая руки. К довершению огорчения, Билл тоже уехал из Скалистых Ручьев и до сих пор не возвращался. Отчего он оставался так долго в отсутствии? Что это означало? Какое новое горе ожидало ее?

Кэт сидела все такая же безмолвная и удрученная, какой она была в первый день своего возвращения домой. Она почти не разговаривала с сестрой, не хотела никого видеть и не выходила на улицу. Она чувствовала себя усталой нравственно и физически, и Эллен, поглядывая на нее, недоумевала, что привело ее в такое состояние и почему она обвиняет себя и называет убийцей Чарли. Каждый день Эллен со вздохом повторяла:

— Ах, если б приехал Билл! Куда он девался? Отчего он не дает о себе никаких вестей?..

Дни проходили за днями, унылые, однообразные, не внося никакой перемены в жизнь сестер.

Однажды Кэт только что покончила с уборкой посуды после ужина и убрала ее в буфет, как вдруг Эллен, раскачивавшаяся в старом качальном кресле, сказала ей:

— Кэт, дорогая я очень устала!.. Мы обе устали, устали до смерти! Но… но помочь этому невозможно! Мы, конечно, должны продолжать свое дело, и никого нет теперь, кто бы помогал нам… Слушай, Кэт, я думаю, мы больше никогда не увидим ни Пита, ни Ника. Скажи мне, придется ли нам самим работать на нашем участке? Посмотри на меня! — Она улыбнулась, и оттенок прежней живости мелькнул в ее красивых глазах. — Разве ты не замечаешь, что я уже давно не надевала ни одного из своих хорошеньких нарядных платьев?.. С того самого дня!.. Я теперь превратилась в бродяжку.

Тень улыбки скользнула по печальному лицу Кэт, и она сказала:

— Может быть, нам можно будет нанять работников в скором времени. Я надеюсь… Конечно, мы вряд ли увидим Ника. А что касается Пита… то полиция нашла его убитым.

— Ты мне не говорила этого! — вскричала Эллен.

— Зачем было расстраивать тебя еще больше? — ответила Кэт. — Скажи мне, когда вернется Билл?

— Я не знаю. Он написал мне только одно письмо, в котором сообщал, что как только покончит с делами Чарли, то непременно телеграфирует мне о дне приезда. Он находится в Эмберли. Но письмо было написано им уже много дней тому назад… Кэт, — прибавила она после минутного молчания, — ведь я никогда не расспрашивала тебя ни о чем. Но я хотела бы знать, как ты вернулась в тот день и почему? Я тебя ждала только на другой день.

— Я вернулась верхом… вернулась… потому что должна была вернуться!..

— Но почему?

— Не расспрашивай меня, Эллен.

— Ты всегда защищала Чарли, ты верила в него. И ты уехала из-за него. Ты хотела помочь ему, спасти его. Но ты знала все время, что он поступал против закона. О, Кэт, и я знала это… я все время знала это!

— Эллен, клянусь, я говорила правду. Чарли был честнейший, благороднейший человек, несмотря на все внешние признаки, и он умер самой благородной героической смертью!

Она замолчала потому, что слезы, хлынувшие из ее глаз, не дали ей говорить.

Прошло четыре недели. Солнце уже склонилось к закату, когда Эллен, покончив с домашними делами, вышла на дорогу и, остановившись у пограничного столба, стала смотреть вдаль. Она так поступала ежедневно, но всегда возвращалась разочарованная; дорога оставалась пустынной по-прежнему. Но сегодня она увидала вдали всадника, который быстро ехал по дороге. Это мог быть только Билл!.. Сердце Эллен запрыгало от радости. Но когда всадник стал приближаться, то Эллен увидала, что она ошиблась. Он не был такой большой и крупный, как Билл. Кто бы это мог быть?

И вдруг она узнала его. Это был Файлс. Он на всем скаку остановил своего Питера, когда подъехал к ней.

— Как, мисс Эллен, вы здесь? — вскричал он с удивлением.

— Я жду Билла, — ответила она.

— Билл едет за мной, — сказал он. — Он выехал из Эмберли раньше меня, но так как я думал, что он не захочет моей компании, то и поехал другой дорогой и даже опередил его. Но он должен быть здесь очень скоро… Да вот и он! Смотрите… там на дороге!

Эллен взглянула на дорогу и тотчас же побежала навстречу скачущему всаднику.

Кэт Сетон стояла у окна, повернувшись спиной к двери, и поэтому не видела, когда вошел в комнату Файлс. Она обернулась, когда он назвал ее по имени.

— Зачем… зачем вы приехали сюда? — вскричала она. — Я так старалась забыть все, что было, а вы явились, чтобы напомнить мне все то ужасно тяжелое, что чуть не свело меня с ума! Будьте же милосердны! Я хочу забыть… забыть!

— Кэт! — воскликнул он, и лицо его покрылось легкой краской. — Неужели вы думаете, что я хочу напомнить вам о нашем безумном пари? Я сам хочу забыть об этом. Это была игра, в которой на карту была поставлена человеческая жизнь, и мне больно думать об этом…

— Ну так зачем же вы приехали сюда? — спросила она.

— Я приехал… потому что люблю вас, Кэт! — проговорил он с чувством. — Я приехал, чтобы молить вас о прощении. Если бы вы могли подать мне хотя бы тень надежды, что я могу искупить свою вину и что вы… вы иначе отнесетесь ко мне!..

— Кто говорит о вине? Вина на моей стороне, — прервала она с горячностью. — Это причина смерти Чарли. Ах, вы не понимаете!.. Спросите Билла. Он тоже участвовал в этой жертве, хотя и не понимал всего, не понимал всей величины самопожертвования и благородства своего