ступеньками многочисленных коротких лестниц, постепенно, как бы шаг за шагом сводящих посетителей дворца в город — или же, напротив, поднимающих его ко дворцу.

Помимо королевской гвардии, за охраной дворца следили также Серебристые Соколы — отряд хальстальфарских наемников, подчиненных непосредственно королю. Халлеи и без того превосходили ростом все прочие народы материка, а в Соколы набирали лишь наиболее сильных и рослых: светлокожие, светлоглазые, с русыми, светло-рыжими и льняными волосами, на фоне смуглых, невысоких и темноволосых ильсов они казались стихиалями льда или снежными великанами из северных легенд. Соколы получали большое жалование, ценились за свою силу, внушительный вид, верность, прямоту и бесстрашие. Поступая на службу, Соколы обязались служить ильсильварскому трону десять лет, после чего покидали дворец с таким количеством золота, которого хватало на многие годы безбедной жизни.

Кроме того, существовал еще один отряд, занимавшийся охраной не дворца, а непосредственно королевской персоны — в него набирали почти исключительно золотоглазых сиггетов — представителей небольшого, зависимого от Ильсильвара, народа, обитавшего на юго-западных границах королевства, на границе с пустыней.

Здание дворца было отделано багряным и белым мрамором, украшено многочисленными декоративными деталями, флагами и фресками, местами позолочено, местами посеребрено — иными словами, создавало о себе каждый раз новое впечатление, в зависимости от стороны, с которой приближался посетитель, а в целом же виде оставляло ощущение эклектики и изобилия, близкого к чрезмерному. Но целиком увидеть дворец можно было разве что поднявшись в воздух, а на земле парк был устроен таким образом, что в каждый момент времени взору того, кто прогуливался по его дорожкам, открывалась лишь часть здания, но не все оно целиком.

В конце октября, когда листва деревьев в королевском парке окрасилась в красные и желтые цвета, а дорожки и газоны стали убирать не каждый день, а раз в неделю (о том, что прогуливаться на свежем воздухе, зарываясь по щиколотку в опавшие, но не гнилые листья, благоприятно с точки зрения дежьёна Прогулок и Путешествий, в Дангилате знали даже последние из слуг), во дворце, в Зале Мудрецов, состоялась очередная дискуссия, на которую были приглашены наиболее видные философы, алхимики и чародеи столицы. Почти все они были людьми преклонного возраста и все без исключения уже участвовали в подобных собраниях, являясь во дворец по зову короля — а многие из них и вовсе обитали во дворце постоянно, получая щедрое содержание из рук Теланара, желавшего прослыть мудрым и образованным государем.

Зал Мудрецов был багряно-золотым, отделан парчой и бархатом, украшен хрустальными светильниками, столиками из черного дерева и статуэтками темных, светлых и лунных духов, так или иначе связанных с мудростью. Даже Аллешарих, демон со связкой глаз на поясе, был представлен здесь, скалясь хищной острозубой улыбкой.

Дальняя часть залы возвышалась над оставшимся пространством комнаты на три ступени.

Там, на мягких подушках, возлежал король Теланар, изнеженный и утонченный. Поговаривали, что мужчин он любил больше, чем женщин, но это было ложью — и те, и другие оказывались в его постели с равной регулярностью. Некоторые предполагали, что, поступая так, он следует правилам некоего таинственного дежьёна, открытого лишь немногим посвященным.

Пол залы застилали ковры, и на этих коврах, на тюфячках и подушках, возлежали лучшие умы королевства — сегодня их было четырнадцать.

С точки зрения Князей Света и Тьмы единственное, что представляло интерес в Ильсильваре — Школа Железного Листа, организация бессмертных, желавшая возвысить людей и уменьшить власть богов. Но в самом Ильсильваре о той Школе что-либо, кроме чрезвычайно искаженных слухов, знали немногие, однако, помимо нее, в стране существовало великое множество мистических Школ и учений. Для большинства ильсильварцев Монастырь Освобожденных был одним из множества монастырей, в которых занимались духовными практиками аскеты и мистики — за исключением того, что о точном местоположении обиталища тел-ан-алатритов никто ничего не знал. Но разве Монастырь Освобожденных оставался единственным местом, сокрытым от глаз профанов? Нисколько. Для ильсильварца, интересующегося мистикой (а мистикой в этой стране, в той или иной степени, интересовались почти все, кроме, может быть, лишь рабов-чужеземцев) было очевидно, что в мире есть множество таинственных Орденов и скрытых обителей, тайных наставников и мистических сил, желающих сообщить человечеству — конечно, не всем сразу, а лишь избранным — те или иные откровения.

О Старших Богах мало кто думал, они отступили на второй план, первый же план заняли различные учителя, бессмертные алхимики и аскеты.

Теланар курил длинную трубку; он затягивался так редко, что смесь трав, дающих легкий наркотический эффект, нередко успевала погаснуть. Если это происходило, специальный слуга, стоявший рядом с троном, немедленно вновь ее разжигал. Одет король был в расшитые золотом штаны и тонкую сорочку; красный пояс, несколько раз обмотанный вокруг тела, был завязан узлом, означающим верховную власть. Поверх сорочки был накинут тяжелый парчовый халат; на ногах — мягкие, также расшитые золотом, туфли; на голове — чалма с крупным алмазом и пером павлина.

После приветствий, поверхностных расспросов и разговоров (король Ильсильвара любил вникать в дела своих подданных), после прибытия последних из приглашенных, настала, наконец, пора перейти к серьезной беседе.

— Друзья мои, — мягко сказал король. Взгляд в строну слуги означал, что тому следовало подать трубку — что тот немедленно и сделал. Король затянулся, выдохнул дым и продолжил:

— Сегодня мы будем говорить о языках и их причине. Кто-нибудь желает высказаться?

Мудрецы переглянулись. Все знали, что король задумал какую-то хитрость: так бывало всегда. Он никогда не поднимал случайную тему: по каждой он заранее придумывал какой-нибудь хитрый вопрос, который своей кажущейся простотой мог поставить в тупик любого ученого человека. Никто не хотел лезть вперед, рискуя выставить себя на посмешище, однако что-то нужно было ответить, и голос подал Рамон Гасадель, высокий и грузный мужчина пятидесяти лет:

— Одни говорят, что языки дарованы людям Небесами, но это мнение вызывает сомнение, поскольку свои языки есть также у обитателей Ада и обитателей Луны.

Сдержанная и рациональная критика гешских воззрений — а именно в Геше учили о том, что все лучшее, разумное и полезное послано человеку силами