понравилось.
Не прошло и месяца, как вся его одежда обновилась. Часть шубки — белоснежная, без единого пятнышка, часть — бархатно-чёрная. Изменилась и физиономия Тряпкина. От старого всклокоченного кожуха не осталось ни следа, и новая одежда сидит на пёсике как воскресный костюм, сшитый на заказ.
Щенок вообразил себя хозяином двора и за неделю превратился в настоящего деспота, захватившего целиком власть. Наш старый пёс Хоцу пережил на своём веку несколько таких властолюбцев и не раз получал от них взбучку, поэтому он относится к пришельцу недоверчиво. Его одолевают сомнения, и он на всякий случай рычит.
Тряпкин умён, он отлично ко всем приспосабливается и кое-чему научился у нас. Но и мы раскусили его. По нашим наблюдениям, Тряпкин прекрасно усвоил, что означает кудахтанье кур. Каждый раз он выслеживает то место, где бахвалится болтливая курица, извещая всех, что она снесла ещё одно яйцо. Он направляется прямёхонько туда. Выжидает. Осматривается по сторонам, не видит ли его кто. Снова выжидает. Потом осторожно ползком пробирается в кустарник. Тряпкин отлично знает, что яйцо принадлежит не ему, а нам. Но всё-таки он крадёт его и съедает.
А вот вчера ему не повезло. Он ещё не успел проглотить найденное в кустарнике яйцо и нёс его в пасти, чтобы спокойно полакомиться где-нибудь в тени. Тут мы с ним встретились. Я спросил: «Что у тебя во рту?» — и ему некуда было деться. Тряпкин осторожненько положил яйцо на траву. Он знал, что оно может разбиться.
Джонни — это белый четырёхмесячный котёнок. Слепой и крошечный, как головастик, он появился у нас в доме однажды вечером и вскоре стал личностью, без которой не обойтись. Он всегда требует к себе внимания. Выгонишь его в дверь — он влезет в окно. Закроешь плотно окно — он начнёт барабанить лапами по стеклу, пока ты ему не откроешь. Джонни всюду суёт нос. Он на своём пути переворачивает всё. Смотрите, как он, балансируя, пробирается между флаконами духов и статуэтками.
Для Джонни неважно, что ты почтенный, всеми уважаемый человек, глава семейства. Ему хочется с тобой играть, а хочешь этого ты или нет, ему безразлично. Он подстерегает тебя, как воробья, то спереди, то сзади, то сбоку, перебирает подогнутыми лапками и неожиданно налетает. Он прыгает тебе на голову, хватает тебя за нос или за ухо, а ты терпишь. Бесстыдник, очевидно, считает, что весь мир существует для него. Мы много раз клали котёнка на весы, пытаясь его взвесить и приговаривая: «Посиди минуточку смирно, Джонни, мы хотим узнать, сколько весит та тысяча чертей, которой ты начинён».
— Подай-ка мне его сюда, я ему покажу! — просит каждый.
Но ты не отдаёшь его никому, чтобы самому разделаться с ним на коленях, на столе, на диване или на ковре. Трёпка состоит в том, что Джонни переворачивают на спину и тычут пальцем или легонько треплют за ухо, хвостик или лапку. Озорник защищается и сам задаёт тебе трёпку. Вырывается, но тут же прилетает обратно. Игра пришлась ему по душе.
Он ещё не разобрался, для чего нужны когти. Пока что он умеет только кусаться.
Когда его передают по воздуху из рук в руки, он покоряется и беспомощно свисает, как горностаевая горжетка со стеклянными глазами. Это единственные секунды отдыха между тысячами акробатических прыжков. Никак не пойму, откуда столько изобретательности в этой головке величиной с яйцо и столько неуёмных сил в этом комочке жизни? Посмотрите, как горят его глаза! Он что-то заметил! Метнулся! Бахрома занавеса тихо покачивается у балконной двери, ведущей в сад. А там качается ветка ивы. Но Джонни осторожен — он не нападает на трепещущие листья. Он понимает, что может провалиться в пропасть между балконом и деревом. Джонни знает всё!
По-видимому, природа наделила глупостью только тех, кто держится чопорно и важно. Джонни превращает всё в игру. Он заигрывает со всем: с сигаретой, которую я курю, с табачным дымом, с пером, которым я пишу, с книгой, которую я читаю…
И вдруг Джонни совершает необыкновенный прыжок задом наперёд, в чисто японском стиле. Нацелившись на какую-то пробку, болтающуюся на верёвочке, котёнок метнулся в сторону, как резиновый мяч, сдунутый с места мощным насосом. За столь изумительный прыжок Джонни получает в награду кусок колбасы.
Собаки — самые умные пешеходы на свете. Они примирились с машинами без малейшей обиды и злобы.
Лет сорок тому назад, может, и находились такие псы, которые облаивали машины за то, что те заняли место лошадей, но сегодня из-за этого не тявкнет ни одна собачонка. Собаки привыкли к скорости, рывку, оглушающим гудкам и ослепительным электрическим фарам. Даже научились по слуху распознавать марки автомобилей и безошибочно определяют расстояние до машины. Когда пёс хочет перебежать улицу, он ждёт, пока проедет машина. Если машина вдруг настигает его посреди мостовой, он круто останавливается у самых колёс.
Ой! Глядите: какой-то недотёпа-пёс не рассчитал, растерялся, побежал слишком быстро, и автомобиль вот-вот налетит на него. Не волнуйтесь напрасно. Пёс благополучно перебежал улицу, а машина молнией промчалась мимо.
На пути нашей машины, лениво развалившись посреди улицы, лежит старая собака. Она как будто догадывается, что за люди сидят в машине. Наверно, она услышала, как Мицура взвизгнула: «Осторожнее, папа, на улице спит собака, не раздави её!» Собака не потрудилась даже приподняться с места, и, чтобы не тревожить ленивицу, мы вынуждены её объехать. Непрерывное кряканье гудка не помогает. Собака чует, с кем имеет дело, и не обращает на гудок никакого внимания.
Давным-давно, когда люди разъезжали в экипажах, которые двигались лишь чуть быстрей пешехода, барбосы, завидев вдали экипаж, могли не торопиться уступить дорогу — времени у них было хоть отбавляй. Единственные машины, с которыми собакам приходилось встречаться, были велосипеды — нелепое сооружение с двумя большущими колёсами, на которое взгромождался верхом человек. Выгнув спину, он цеплялся за руль и уродливо перебирал ногами. Бывало, растяпа-велосипедист, опьянённый скоростью, налетал на собаку. Виновный немедленно получал по заслугам: расквашивал нос о мостовую.
С машинами, конечно, совсем иное дело: тут надо держать ухо востро. Поглядите, как умно смотрит налево и направо этот пёс с пушистым хвостом, заметивший на противоположном тротуаре своего лучшего друга. Ведь машина может появиться внезапно: лучше заранее хорошенько осмотреться по сторонам. Пёс всё проверил и, убедившись
ДЖОННИ
Джонни — это белый четырёхмесячный котёнок. Слепой и крошечный, как головастик, он появился у нас в доме однажды вечером и вскоре стал личностью, без которой не обойтись. Он всегда требует к себе внимания. Выгонишь его в дверь — он влезет в окно. Закроешь плотно окно — он начнёт барабанить лапами по стеклу, пока ты ему не откроешь. Джонни всюду суёт нос. Он на своём пути переворачивает всё. Смотрите, как он, балансируя, пробирается между флаконами духов и статуэтками.
Для Джонни неважно, что ты почтенный, всеми уважаемый человек, глава семейства. Ему хочется с тобой играть, а хочешь этого ты или нет, ему безразлично. Он подстерегает тебя, как воробья, то спереди, то сзади, то сбоку, перебирает подогнутыми лапками и неожиданно налетает. Он прыгает тебе на голову, хватает тебя за нос или за ухо, а ты терпишь. Бесстыдник, очевидно, считает, что весь мир существует для него. Мы много раз клали котёнка на весы, пытаясь его взвесить и приговаривая: «Посиди минуточку смирно, Джонни, мы хотим узнать, сколько весит та тысяча чертей, которой ты начинён».
— Подай-ка мне его сюда, я ему покажу! — просит каждый.
Но ты не отдаёшь его никому, чтобы самому разделаться с ним на коленях, на столе, на диване или на ковре. Трёпка состоит в том, что Джонни переворачивают на спину и тычут пальцем или легонько треплют за ухо, хвостик или лапку. Озорник защищается и сам задаёт тебе трёпку. Вырывается, но тут же прилетает обратно. Игра пришлась ему по душе.
Он ещё не разобрался, для чего нужны когти. Пока что он умеет только кусаться.
Когда его передают по воздуху из рук в руки, он покоряется и беспомощно свисает, как горностаевая горжетка со стеклянными глазами. Это единственные секунды отдыха между тысячами акробатических прыжков. Никак не пойму, откуда столько изобретательности в этой головке величиной с яйцо и столько неуёмных сил в этом комочке жизни? Посмотрите, как горят его глаза! Он что-то заметил! Метнулся! Бахрома занавеса тихо покачивается у балконной двери, ведущей в сад. А там качается ветка ивы. Но Джонни осторожен — он не нападает на трепещущие листья. Он понимает, что может провалиться в пропасть между балконом и деревом. Джонни знает всё!
По-видимому, природа наделила глупостью только тех, кто держится чопорно и важно. Джонни превращает всё в игру. Он заигрывает со всем: с сигаретой, которую я курю, с табачным дымом, с пером, которым я пишу, с книгой, которую я читаю…
И вдруг Джонни совершает необыкновенный прыжок задом наперёд, в чисто японском стиле. Нацелившись на какую-то пробку, болтающуюся на верёвочке, котёнок метнулся в сторону, как резиновый мяч, сдунутый с места мощным насосом. За столь изумительный прыжок Джонни получает в награду кусок колбасы.
СОБАКИ ВСЕ ПОНИМАЮТ
Собаки — самые умные пешеходы на свете. Они примирились с машинами без малейшей обиды и злобы.
Лет сорок тому назад, может, и находились такие псы, которые облаивали машины за то, что те заняли место лошадей, но сегодня из-за этого не тявкнет ни одна собачонка. Собаки привыкли к скорости, рывку, оглушающим гудкам и ослепительным электрическим фарам. Даже научились по слуху распознавать марки автомобилей и безошибочно определяют расстояние до машины. Когда пёс хочет перебежать улицу, он ждёт, пока проедет машина. Если машина вдруг настигает его посреди мостовой, он круто останавливается у самых колёс.
Ой! Глядите: какой-то недотёпа-пёс не рассчитал, растерялся, побежал слишком быстро, и автомобиль вот-вот налетит на него. Не волнуйтесь напрасно. Пёс благополучно перебежал улицу, а машина молнией промчалась мимо.
На пути нашей машины, лениво развалившись посреди улицы, лежит старая собака. Она как будто догадывается, что за люди сидят в машине. Наверно, она услышала, как Мицура взвизгнула: «Осторожнее, папа, на улице спит собака, не раздави её!» Собака не потрудилась даже приподняться с места, и, чтобы не тревожить ленивицу, мы вынуждены её объехать. Непрерывное кряканье гудка не помогает. Собака чует, с кем имеет дело, и не обращает на гудок никакого внимания.
Давным-давно, когда люди разъезжали в экипажах, которые двигались лишь чуть быстрей пешехода, барбосы, завидев вдали экипаж, могли не торопиться уступить дорогу — времени у них было хоть отбавляй. Единственные машины, с которыми собакам приходилось встречаться, были велосипеды — нелепое сооружение с двумя большущими колёсами, на которое взгромождался верхом человек. Выгнув спину, он цеплялся за руль и уродливо перебирал ногами. Бывало, растяпа-велосипедист, опьянённый скоростью, налетал на собаку. Виновный немедленно получал по заслугам: расквашивал нос о мостовую.
С машинами, конечно, совсем иное дело: тут надо держать ухо востро. Поглядите, как умно смотрит налево и направо этот пёс с пушистым хвостом, заметивший на противоположном тротуаре своего лучшего друга. Ведь машина может появиться внезапно: лучше заранее хорошенько осмотреться по сторонам. Пёс всё проверил и, убедившись