там бок о бок. Уверен, найдется кто-нибудь другой…

Орктриен фыркнул, выдохнув горячее облако пара — свидетельство того, что внутри дракона всегда теплился огонь.

— Сегодня все мои советники со мной спорят. Вы сделаете так, как я вам приказал.

Респен склонил голову.

У Респена были друзья среди воронов, ястребов и сов, которые всегда держали его в курсе событий, происходивших в окрестностях королевского города. Поэтому ему не составляло большого труда перехватывать заложников до того, как те начинали подъем по главной горной дороге.

Когда приблизился последний кортеж, Респен к своему удивлению заметил, что окна кареты наглухо задернуты тяжелыми занавесками. Никогда прежде он не слышал, чтобы эльфы так путешествовали. Занавески не давали возможности наслаждаться дуновением ветра, пробегающим мимо ландшафтом, запахом трав и деревьев, которые были важны для его народа как хлеб и вода. Респену становилось не по себе от одной мысли, что кто-то может проехать несколько дней взаперти в этом ящике. Неужели граф Даскмир отправил во дворец Орктриена какого-нибудь калеку?

Респен пустил свою лошадь легким галопом, полдюжины его телохранителей поскакали следом. Шесть — наименьшее число, разрешенное протоколом, хотя он хотел встретить заложника как радушный хозяин, а не как враг, беспокоящийся о своей безопасности. Люди Даскмира приветствовали его с мрачным выражением на лицах, но не без почтения.

— Наша госпожа — Леди Винтерфлауэр, — сказал старший из провожатых. Теперь, когда ее официально представили, Респену стало интересно, соизволит ли она выйти из кареты, отодвинуть занавески или, по крайней мере, заговорить.

Ничего из этого не последовало.

— Леди плохо себя чувствует? — спросил он. — Или пребывает в глубоком Покое?

— Нет, не думаю, — ответил слуга.

Тогда, наверно, у нее проблемы со слухом, подумал Респен. Спрыгнув с лошади, он подошел к карете и постучал в дверцу.

— Миледи? — позвал он. — Я — Респен Эш, Королевский Советник и Маг. Прибыл сопровождать вас до Сверкающего Города и в дальнейшем проследить за вашим устройством и комфортом.

— Так сопровождайте меня, — ответила она, все еще не показываясь. Ее высокий голос был приятным, но холодным, как морозный воздух весенним утром.

— Погода замечательная, а горный пейзаж просто великолепен. Советую вам пересесть на лошадь или отодвинуть занавески.

— Без сомнения, у меня будет достаточно времени полюбоваться стенами моей темницы, как только я окажусь за ними.

Губы Респена сжались. У него не было желания досаждать ей, но он также не видел причин терпеть ребяческую неучтивость, выраженную в ее отказе показаться. Если сейчас он уступит, то в дальнейшем будет гораздо сложнее все это пресечь.

— Миледи, — сказал он, — я никогда не прощу себе, если своим бездействием лишу вас удовольствия созерцать одни из самых красивейших видов во всем Фаэруне.

Он пробормотал магические строчки и, достав талисман, взмахнул им в таинственном пассе. Слуги Винтерфлауэр, вытаращив глаза, тревожно вскрикнули, но заклинание было коротким, и Респен закончил читать его прежде, чем слуги успели вмешаться.

Он коснулся талисманом одной стороны кареты, и верхняя половина ее исчезла. Вздрогнувший кучер теперь сидел прямо на пустом воздухе, а Винтерфлауэр словно ехала в необычной и своеобразной открытой повозке. Респен повернулся, чтобы посмотреть на нее, и его глаза расширились.

Большинство эльфов со своей чистой гладкой кожей и стройными фигурами были внешне очень привлекательны, но даже по меркам их миловидной расы Винтерфлауэр была удивительно хороша. У нее были мягкие, блестящие волосы цвета эбенового дерева и сапфировые глаза с золотистыми крапинками. Черты ее лица были тонкими и изящными, но при этом не создавали впечатления хрупкости и изнеженности, а скорее свидетельствовали о храбрости и остром уме.

Она смотрела на него, ее глаза сверкали гневом.

— Если бы мне позволили взять с собой книгу заклинаний и амулеты, я бы развеяла эти жалкие чары, а потом наказала бы вас за вашу дерзость.

Респен справился с удивлением, вызванным ее красотой.

— Что ж, тогда я рад, что король запретил вам пользоваться ими, и вскоре вы тоже будете этому рады. А теперь продолжим наш путь.

Он свистнул, и лошадь, частично обученная с помощью магии, тут же перестала щипать траву и подошла к нему.

Респен ехал рядом с каретой Винтерфлауэр, а дорога серпантином поднималась в горы мимо небольших укреплений и сторожевых башен, охранявших путь. Он болтал о достопримечательностях, которые им встречались, а она отвечала ему молчанием и выражением лица таким же каменным, как обступавшие их скалы.

Но вот показался Донфайр, и так как эльфы были очень чувствительны к красоте, Винтерфлауэр вопреки себе затаила дыхание, а черты ее лица смягчились.

Столица Орктриена представляла собой одновременно и город, и огромный замок, полностью высеченный в скалистой породе на вершине горы, а затем изящно обработанный и отполированный. Ни дюйма невзрачности, грязи, диспропорции. Каждый шпиль, каждая оконная рама, каждый участок стены радовал глаз искусным витиеватым орнаментом.

— Прогуляемся как-нибудь утром. Посмотрите, как все это выглядит во время восхода солнца, — сказал Респен. — Камень отражает красный и золотой свет подобно зеркалу.

Винтерфлауэр хмурилась, пытаясь развеять наложенное на карету заклинание, так же, как до этого Респен силился преодолеть изумление, вызванное ее красотой.

— Мне невыносима мысль о том тяжком труде, — сказала она, — который использовался для создания этой достопримечательности лишь для того, чтобы потешить самолюбие дракона.

— Это город. Огромное количество народа — не драконов — живет здесь, и к тому же неплохо. До наступления ночи вы станете одной из нас.

— Интересно, сколько бедных рабов встретило свою смерть, высекая и полируя этот камень?

— У Орктриена нет рабов. У него есть подданные, как у любого короля. Вы сами все увидите.

Он презрительно фыркнула, и карета, наполовину невидимая, застучала по дороге дальше.

Отряд, состоящий из личной охраны Орктриена, узнал Респена и, расступившись, освободил дорогу ему и его спутникам. Высокие, длинноногие воины со светлыми волосами и темно-желтыми глазами были облачены в доспехи золотого цвета. Их кожа также имела золотистый оттенок и в некоторых случаях едва заметный узор, напоминающий чешую. Винтерфлауэр